Юрий Николаевич Глазков - Второй список

предположения. Что было в кабинете, никто не знает. Кроме трех человек. Кроме меня. Хука, да еще кое-кого, но она не в счет. Через некоторое время Хенк выбежал из кабинета, обхватив голову руками. Хука вынесли полуживого, без сознания. — Он что же, его избил в кабинете или его избили люди Хенка? Выстрелов, как я понял, не было? — Не торопитесь, не торопитесь, мистер Сименс. Я много раз слышал от европейцев и американцев, что мы, люди Востока, очень коварны и жестоки. Может быть! Но у кого пальма первенства, это еще вопрос: вы только послушайте, что придумал этот бестия Хенк. Вы помните нашу лучшую улицу делового квартала города: море, прибой, набережная и два здания для фирм или контор по двадцать этажей каждое. Так вот, окна кабинетов Хука и Хенка были напротив друг на друга, оба на четырнадцатом этаже. Это и составило основу дьявольского плана, остальное искусство заключалось, чтобы пустить события по расписанию. Что было сделано мастерски! Как раз во время разговора или скандала Хенка, когда Хук-младший доказывал Хенку его вину, на лоджию своего кабинета выходит Хук-старший. Он становится лицом к морю и медленно, явно нехотя достает пистолет, неуверенно приставляет его к груди и замирает. Хук-младший бросился к двери на лоджию кабинета Хенка, но дверь не поддается, очевидно, и это продумал Хенк. Хук кричал, конечно, ничего отец не мог услышать, — размахивал руками, чтобы привлечь внимание отца. Но ведь сейчас везде это особенное стекло — наружу видно, внутрь нет. Если дирижером был Хенк, то он очень хорошо все продумал и изучил характер парня. Тот бросился к нему, даже не позвонив отцу, ничего не проверив. Позвони он, все было бы иначе. Но ведь нет, в нем разгорелась ненависть и надо было отомстить сейчас же, немедленно. Выстрела никто не слышал, но оба отчетливо поняли, что выстрел был. Поняли по тому, как вздрогнул Хук-старший, сложился пополам и, перевалившись через перила, полетел вниз бесформенным мешком. Как потом выяснилось. Хук даже встал на ящик, чтобы уж наверняка упасть через перила, он ведь был небольшого роста, не то что его сын. Младший Хук бросился на Хенка, пытаясь вцепиться ему в горло, но не выдержал и завалился в обморок. Хенк выскакивает из кабинета и исчезает. Секретарша вызывает врачей. Хука увозят в больницу, в ту же, откуда он убежал некоторое время тому назад. Оттуда он тоже исчезает довольно быстро, так как тем же вечером начинает охоту на Хенка. Это несколько странно — два обморока в день и такая выносливость. С ума Хук-младший, а теперь просто Хук, не сошел, но месяц как настоящий маньяк караулил Хенка у входа в виллу, наверное, хотел напасть и отомстить. Все-таки у него что-то с головой сделалось. Ведь это глупо: стоит он — и рядом полицейский. Хенк возмущался, требовал, чтобы его оградили от парня, пытался через других убедить Хука, что ни в чем не виноват, но его уговорили пока входить в собственный дом с черного хода, там тоже стоял полицейский. — Ты, Кун, рассказываешь так, словно сам был при всем этом или складно выдумал. Мне нужны факты. Кун, и я плачу за факты. Кстати, где жена Хука-старшего, надо бы с ней встретиться. — Это вряд ли, мистер Сименс, она уехала сразу же после трагедии в Южную Америку и о ней ни слуху, ни духу. Говорят, она ушла в какую-то религиозную секту. Что касается моего рассказа, то я ручаюсь за 90 процентов правды. Понимаете, я и секретарша Хенка, ее зовут Барбара, давно дружим. Ну, как это сказать… в общем, она любит китайское искусство, а я люблю ее волосы. Это увлечение мне дорого обходится, но меня это устраивает. Так вот, оказалось, что у Хенка вся эта сцена записана на видеомагнитофон, вернее, сцена в кабинете Хенка и сцена на балконе Хука. Очевидно, он следил за Хуком и везде, где мог, понатыкал скрытых камер для наблюдения и микрофонов для подслушивания. Как рассказывала мне Барбара, если Хук или какой-либо другой предприниматель, выходил с кем-нибудь на лоджию полюбоваться морем или видом города, то их снимки тут же ложились на стол Хенка. А если еще они и говорили что-то, то и лента с записью разговора тоже. Широко поставил дело Хенк. Поэтому всегда и обо всех он все знал, мог и умел стравливать многих друг с другом. Она, секретарша, все это мне выдала после той ужасной сцены, о которой я вам рассказал и которую она, кстати, тогда и сама полностью не видела. Ее всю трясло, она была вне себя, да еще думала, что и Хук-младший ушел из мира сего. Очень уж плох он был, когда его несли из кабинета. А --">