Артём Юрьевич Демченко - Кокарда (СИ)

много времени: Макс наткнулся на довольно-таки ровную полянку неподалёку от центральной части форта. Мы все решили, что так будет удобнее проводить раскопки и далеко ходить с инструментами, в случае чего, не придётся.

- Ну ничего себе! - покачал головой Эдик, осматривая потрёпанные стены

памятника истории. - Сколько же повидали эти равелины...

- Да уж... - вздохнул Антон. - Не представляю, что чувствовали эти ребята,

когда немцы начали всё из мортир обстреливать. Жуть! Ты только посмотри -

живого места не осталось.

- Это точно, - закивал Макс, прикоснувшись к красной кирпичной кладке. -

Время не щадит никого. А ведь какое-то время о них было вообще запрещено

говорить. Ну... О Котлинском и тех смельчаках, что в атаку пошли.

- Это же сколько мужества у них было, чтобы взять и подняться из...

мёртвых... - задумался Женя. - Во народ был! Интересно, что бы они сделали,

если бы узнали, что страны, за которую они сражались, больше... нет?

- "Идут они уже сто лет на Родину, которой нет..." - тихонько повторил слова

одной песни Дима, потупив взгляд в землю. На душе как-то сразу стало

тяжело. Будто валун упал в одночасье.

- Вечно ты пургу наводишь, Дима! - буркнул Антон. - Всё настроение

испортил! А ведь ещё даже учеба не началась!

- Да ладно тебе, Тоха! Не бурчи! - упрекнул Антона Макс. Он взвалил на плечо

лопаты и обратился ко мне: - Петь, мне кажется, что под тем деревом самое то будет!

Я посмотрел влево. Место и впрямь было неплохое: широкие кроны одинокого дуба удобно закрывали небольшую площадку от палящих лучей солнца.

- Хорошая идея, - закивал я и направился в сторону дерева. Ребята молча

последовали за мной. Пройдя несколько метров по узкой заросшей тропинке, мы скинули рюкзаки у корней величественного царя леса и принялись не спеша обустраивать лагерь. Эдик, Макс и Антон начали устанавливать палатки. Дима, сняв с топора походный чехол, пошёл рубить одиноко стоявшие осины и собирать хворост, чтобы разжечь хоть какой-нибудь маломальский костер. Женя взял на себя обязанности повара: вынув из

рюкзака небольшой котелок, он повесил его на треногу и высыпал большую пачку макарон; залив содержимое водой и плюнув туда пару банок тушёнки, наш кок принялся разжигать костёр, чтобы побыстрее приготовить обед. Я же, удостоверившись, что каждый занят делом, пошёл осматривать казематы.

Я побывал во многих заброшенных крепостях и замках. Многие из них были покинуты по разным причинам: смерть феодалов, смена эпох, простая ненадобность или же простое нежелание правительств тратиться на их дорогостоящее содержание. Но ещё ни одна крепость на моей памяти не была покинута после столь страшных событий. Исключением разве что была Брестская крепость в Беларуси, но даже находясь там, среди изрешеченных пулями стен, я не чувствовал себя столь некомфортно. От стен старой полуразрушенной крепости буквально веяло смертью. Пустые чёрные глазницы казематов прожигали плеши в моём рассудке. Иногда мне казалось, будто вокруг меня витают души погибших в той страшной битве давно минувших дней. Многие думают, что придуманные в порыве больной фантазии крипипасты про демонов и всяких там Смеющихся Джеков являются настоящим воплощением ужаса. Как же они ошибаются. В истории бывали такие моменты материализации маниакальной фантазии человеческого разума, что по сравнению с ними убийца Джефф покажется смазливой девчонкой с милыми бантиками на голове. История Осовца была наглядным тому подтверждением.

От одной мысли, что могли чувствовать немецкие солдаты при виде настоящих живых мертвецов, на окровавленных гимнастерках которых с каждым кашлем оседали крошечные красные кусочки выжженных альвеол, по моей спине пробегали мурашки. Тем не менее, они не помешали мне пройти вглубь тёмных закоулков заброшенных казарм. Внутри меня встретили только потрёпанные голые бетонные стены, и лишь свет из узких бойниц освещал мой путь. Сколько я пробродил по многочисленным коридорам и комнатам - не счесть. Скажу лишь только, что когда я уже собирался покидать развалины, мне на глаза вдруг попалась железная дверь, затерявшаяся в глубине тёмных проходов.

Бог его знает, по какой причине именно она привлекла моё внимание. Чёрт поймёшь это человеческое мышление. Подойдя поближе, я сумел более --">