Эдгар Райс Берроуз - Марсианские рыцари. Романы

не присутствовали на церемонии прощания. Натянуто и формально исполнялись все требования придворного этикета, и когда последний член свиты принца Дузара перебрался через поручни боевого корабля, доставившего их во владения Птарса, и мощная машина разрушения медленно поднялась с посадочной площадки, чувство облегчения прозвучало в голосе Туван Дина, когда он повернулся к одному из офицеров со словами объяснения поступка этого чужестранца, которое не выходило у всех из головы уже несколько часов. Но был ли он чужестранцем?

- Сообщите принцу Совану наше желание вернуть флот, отправившийся в Каол этим утром для путешествия на запад от Птарса.

Когда военный корабль, на борту которого Асток возвращался во дворец своего отца, повернул на запад, Тувия из Птарса, сидевшая на той же скамейке, где принц Дузара оскорбил ее, наблюдала за мерцавшими огнями удаляющегося корабля. Около нее в блистающем свете ближней луны сидел Карторис. Его глаза были устремлены не на корпус еле видимого вдали корабля, а на профиль устремленного вверх лица девушки.

- Тувия, - произнес он.

Девушка перевела взгляд на него. Он протянул руку в надежде завладеть ее рукой, но она легко отстранила его.

- Тувия из Птарса! Я люблю тебя! - воскликнул молодой воин. - Скажи, что мои слова тебя не оскорбляют.

Она печально покачала головой.

- Любовь Карториса из Гелиума, - сказала она просто, - может быть только честью для любой из женщин, но ты не должен говорить этого, друг мой, ты не должен награждать меня тем, за что я не могу отплатить.

Молодой человек медленно поднялся. Его глаза широко раскрылись от удивления. Принцу Гелиума никогда не приходило в голову, что Тувия из Птарса может любить другого.

- Но в Кадабре и позже, здесь, во дворе твоего отца, что ты сделала, Тувия, чтобы дать мне понять, что не можешь ответить на мою любовь? - воскликнул он.

- А что я сделала, Карторис из Гелиума, - произнесла она в ответ, чтобы заставить тебя поверить в мою любовь?

Он замер на мгновение в раздумье, затем тряхнул головой.

- Ничего, Тувия, это правда, и все же я могу поклясться, что моя любовь к тебе близка к преклонению.

- Но как я могла догадаться об этом, Карторис? - спросила она простодушно. - Ты мне когда-нибудь говорил об этом? С твоих уст слетали хоть раз признания в любви?

- Но ты должна была знать об этом! - воскликнул он. - В сердечных делах я так же глуп, как и мой отец: я не знаю, как обращаться с женщиной; и все же драгоценные камни, разбросанные по дорожкам королевского сада, деревья, цветы, газоны - все видело любовь, наполнявшую мое сердце с той минуты, когда я впервые увидел твое прекрасное лицо и совершенные формы. Как же ты могла остаться слепой к моей любви?

- А разве в Гелиуме девушки ухаживают за молодыми людьми? - спросила Тувия.

- Ты смеешься надо мной? - воскликнул Карторис. - Скажи, что ты смеешься надо мной и что ты все же любишь меня, Тувия!

- Я не могу сказать тебе этого, Карторис, так как я обещана другому.

Она говорила ровным голосом, но кто может поручиться, что в нем не звучала безграничная печаль? Кто может сказать это?

- Обещана другому? - с трудом произнес Карторис. Его лицо стало почти белым, но затем он поднял голову, как и подобает тому, в чьих жилах течет кровь повелителя мира. - Карторис из Гелиума желает тебе счастья с человеком, которого ты избрала, - сказал он. - С… - И он замолчал в ожидании, когда она произнесет имя.

- Кулан Тит, джеддак Каола, - ответила она. - Друг моего отца и самый могущественный союзник Пиапса.

Молодой человек посмотрел на нее внимательно, прежде чем заговорил опять.

- Ты любишь его? - спросил он.

- Я обещана ему, - просто ответила она. - Молодой человек больше ни на чем не настаивал.

- Он один из самых знатных людей Барсума и могущественный воин, друг моего отца и мой - если бы это был кто-нибудь другой, - пробормотал он почти свирепо.

То, о чем думала девушка, было скрыто от Карториса, и только легкая тень печали за него или за себя, а может, и за обоих вместе не исчезла с ее лица.

Карторис из Гелиума не спрашивал, хотя он и заметил это выражение. Он поднес к губам покрытый бриллиантами край великолепной одежды девушки.

- Счастье и слава Кулан Титу и бесценному бриллианту, который был дарован ему судьбой, - сказал он, и хотя голос его был хриплым, в нем звучала искренность. - Я сказал, что люблю тебя, Тувия, до того, как узнал, что ты обещана другому. Я не могу --">