Никитин Алексей - Дорога или повесть о дружбе (СИ)

знал, что обязательно прилечу еще раз. А когда шел сильный дождь и по дорогам текли мутные дождевые реки, напоминающие горные потоки из старых советских фильмов о приключениях, я мечтал, что когда-нибудь мутный поток прибьет к нашему дому старый обветшалый плот с куском старой тряпки на мачте. И я, встав на плот, вооружившись длинным шестом, бесстрашно направлю его вниз по реке. И что рядом со мной будет стоять лучший друг, на которого я смогу положиться в трудную минуту и которому сам всегда буду готов подать руку помощи. И что вместе мы всегда сможем преодолеть все преграды и напасти.

Когда мне было 10 лет, я попал с бронхитом в больницу. Практически сразу после новогодних праздников. Еще накануне я бегал с парк кататься с горки. А вечером поднялась температура до 38 градусов, стало тяжело дышать. Компресс и какие-то таблетки, которые меня заставляли глотать, не помогали. Прошло несколько дней, а лучше мне не становилось, наоборот становилось только хуже, ночами я практически не спал -- дышать становилось просто невыносимо, как будто тяжелый мешок с песком лежал на груди и мешал вздохнуть немного воздуха. Вызвали врача -- врач меня послушал и сообщил, что требуется госпитализация. Предварительный диагноз "бронхит" я услышал уже лишь в больнице. Меня привезли в больницу, положили в палату (в палате кроме меня никого не было), поставили капельницу. К вечеру уже стало получше. На следующий день пришел врач и, осмотрев, назначил целый комплекс ежедневных процедур.

Началась ежедневная рутина -- с 8 утра осмотр врача, прием лекарств, затем -- завтрак, после завтрака процедуры и так до обеда. После обеда -- отдых, а потом до 6 вечера снова процедуры. Выматывался я ужасно. Но самое страшное наступало после ужина -- это одиночество. Я возвращался в палату и лежал там до отбоя, пока не выключали свет. Любимая книжка "Волшебник Изумрудного города", переданная мне родителями вместе с прочими вещами, уже была перечитана вдоль и поперек за 3 дня. Других книг у меня не было, да и посещения были запрещены. Других детей в отделении было совсем мало -- да и те были постарше, кучковались где-то в отдалении, и я даже боялся к ним подойти. Ощущение, что ты совсем один здесь, не покидало ни на минуту. Целыми вечерами я лежал на кровати и рассматривал узоры на потолке -- кое-где штукатурка уже начинала отслаиваться, обнажая темные пятна, похожие на участки воды посреди затянутого льдами Ледовитого океана. Закрывая глаза, я мечтал. Мечтал о далеких волшебных странах. Мечтал выйти на балкон и, развернув руки подобно крыльям, слегка задевая за ветви росших вокруг дома тополей, взмывал над крышей вверх, и потом, купаясь в теплых лучах летнего солнца, подгоняемый озорным ветерком, устремлялся ввысь, навстречу мечтам. Навстречу темным дремучим лесам, в которых водятся дикие звери и где стоит избушка на курьих ножках с Бабой-Ягой на печке, мимо быстроводных говорливых рек, где водятся русалки и водяные, прямо через высокие горы с таинственными пещерами, полными неведомых лабиринтов и бесценных сокровищ. А потом, там в конце, обязательно встретится кто-нибудь хороший, какой-нибудь добрый волшебник или волшебница, которая сможет выполнить.... Да нет, просто хороший человек, может, такой же мальчишка, как и я, а может, и простая девчонка. И мы возьмемся за руки и тогда вместе вернемся туда, где нас ждут. Но в палате были ужасно толстые стены и высокие потолки, нависающие надо мной, как страшные великаны. А на окнах -- решетки. Я слышал, что несколько лет какой-то мальчишка, как я, летом, залез на подоконник, чтобы открыть окно и сорвался вниз. Насмерть. С тех пор на окна поставили решетки.

Так было и в тот день. Я лежал на кровати, листал книжку и вдруг -- в приоткрытый дверной проем просунулась взъерошенная мальчишеская голова:

-- Ой... Прости, я подумал... Все уже спят, а я уснуть не могу...

Почему-то я совсем не удивился, скорее даже обрадовался визиту незнакомца.

-- Да заходи, не бойся, чего ты?

-- А.... Ага.

Мальчишка вошел в палату, и я его смог рассмотреть поближе. На вид ему было примерно как мне, ну, может, чуть помладше. Светловолосый, невысокий, одетый в простую больничную пижаму он робко вошел в палату и присел на расположенную напротив обтянутую белым дермантином кушетку. В воздухе повисло небольшое напряжение -- примерно такое, какое бывает в летнем небе перед грозой. Я почувствовал себя невероятно глупо -- наверное, так всегда --">