Дмитрий Сергеевич Баюшев - Наследники великого Калямбы (СИ)

луч солнца лег на муравейник, и муравьи засуетились, забегали. На Мегу свалилась капля росы. Мега разворчался было, что что ни капля, то обязательно на него, на Мегу, сверзится, что ни птичка опорожнится, то непременно на него, на Мегу, но вовремя спохватился, вспомнил, что он, как-никак, философ, и сказал, поведя рукой окрест:

— А в неплохом местечке мы живем, приятель. Здесь всё чистое, свежее. Мы, глупые, стремимся в вашу цивилизацию, а того не понимаем, что разум и знание — не всегда благо.

— Знание — сила, — ляпнул Генка первое, что пришло на ум.

— Истинное знание вы потеряли, — заметил Мега, остановившись возле крохотного цветочка и любуясь им. — Вы заменили его тем, что выдумали сами. Мир ваш полон чада, грохота и зловонных испарений. Отсюда ваши беды и ваши болезни. Истинное же знание в целесообразности. Посмотри на этот цветочек…

— Ты, Мега, говоришь «ваш мир», — сказал Генка, которому было наплевать на целесообразный цветочек. — А в каком же мы сейчас мире?

— Как в каком? В нашем, — ответил Мега. — В параллельном вашему. А ты разве не знал?

— Не знал, — упавшим голосом сказал Генка.

— Да ты не расстраивайся, — Мега похлопал Генку по плечу. — У нас здесь тоже хорошо. Правда, не очень.

— Чудной ты, Мега, — прошептал Генка. — То хорошо, то не очень.

— Хорошо, когда не задумываешься о смысле жизни, — отозвался Мега. — А когда задумаешься, начинаешь понимать, что от тебя ничегошеньки не зависит. Растительная, травоядная жизнь. Как бы ненастоящая.

— Как в сказке, — грустно сказал Генка.

— Вот-вот, — согласился Мега. — А ваш мир хоть и полон глупостей, но вы живете разумной жизнью. Поэтому мы, которые хоть что-то понимаем, так стремимся в ваш мир.

— Я тоже туда стремлюсь, — признался Генка. — У меня там родители.

— Всему свое время, — сказал Мега. — Узнаешь и формулу контакта и места контакта — так называемые площадки…

Он не успел докончить. Раздались резкие, хриплые выкрики, и на поляну из леса выскочили четверо квадрапетов синюшных. При дневном свете они были еще страшнее, еще ужаснее. Ноги сами понесли Генку с Мегой прочь от страшных квадрапетов, причем Генка сильно вырвался вперед и не слышал, что Мега что-то кричит ему вдогонку. Квадрапеты бросились вслед за добычей и вдрызг растоптали целесообразный цветочек.

Мега кричал недаром. Он знал, что Генка выбрал неправильное направление, и пытался предупредить, что тот бежит прямо в руки мини-Буало, но поскольку резвый Зайцев, сшибая грибы, улепетывал, как угорелый, Мега вынужден был бежать за ним и криком предупреждать об опасности.

Нескончаемый этот крик в конце концов привлек внимание мини-Буало, и он послал стражу узнать, в чем дело. Стража в количестве двадцати желудеголовых воинов поймала Зайцева с Мегой, после чего забросала приставучих квадрапетов хлопушками, начиненными чесоточным порошком.

Квадрапеты убежали в лес чесаться, а стража отвела пленников к прямоугольному мини-Буало.

Мини-Буало был одет в серый камзол и шляпу с пером. Генка впервые увидел его заросшее коричневой шерстью лицо. Был он похож на мопса, может, поэтому и носил отбрасывающие густую тень широкополые шляпы.

— Зайцев, дружище, рад тебя видеть, — обрадовался мини-Буало. — Трансформировался? Рад, рад. Куда направляемся?

— Освобождать Спе…, — ляпнул Генка и прикусил язык, сообразив, что чуть не сказал лишнего.

— Кого-кого освобождать? — весело спросил мини-Буало. — Спектрариума? Спеледку? Спелезня? Так они на свободе. Может, Сперанто? А?

Затем, повернувшись к мрачному Меге, так же весело сказал:

— Ты чему Зайцева учишь, шут гороховый? Ты мне это брось.

Он погрозил Меге толстым мохнатым пальцем и бросил в пространство:

— На исправработы его, в сектор N 2.

Стража кинулась к Генке.

— Да не этого, — поморщившись, сказал мини-Буало. — Другого.

Глава 3. Стражи порядка

Генке выделили комнатушку в подвалах замка мини-Буало. Комнатушка была маленькая, пять шагов вдоль, четыре — поперек, без окон, но зато здесь было тепло и относительно сухо — затапливало, как объяснила прислуга по имени Шалалиха, лишь раз в квартал. А впрочем, говаривала Шалалиха, оно полезно, когда заливает-то. Привыкли к сухости, а зря, мокрота — она способствует крепости вегетативной системы. Забыли, что от корешков отпочковались, ох забыли. --">