Эдвард Элмер Смит - Серый линзмен (Дети Линзы - 1)

находятся в действии. Пошарив по сусекам, мы сможем довести их число до шестидесяти, но их необходимо предварительно отрегулировать и настроить.

- Пока я не прибуду к вам на борт, ничего не запускайте. Сейчас довольно безопасно, и вы можете спокойно находиться в инерционном режиме, я уравняю свою скорость с вашей и прибуду к вам.

После некоторых маневров, совершенно необходимых в тех случаях, когда одно инертное тело сближается с другим в космическом пространстве, неуклюжая фигура Киннисона в непробиваемом скафандре ввалилась в герметичный тамбур. Створки наружного люка сомкнулись за ним, створки внутреннего люка раскрылись, и линзмен вступил на внутреннюю палубу флагманского корабля.

Прямиком проследовав в оружейную, Киннисон не без труда выбрался из своего крохотного боевого корабля, каким был его тяжелый бронированный скафандр, и отдал техникам подробные наставления относительно того, как следует хранить это сокровище. Затем без промедления направился в центральный пост, на ходу делая приседания, наклоны и размахивая руками, с чувством невероятной свободы и легкости после длительного невольного заключения в тесном скафандре. Душ был бы как нельзя более кстати, но служба превыше всего.

Из всех людей, находившихся в помещении центрального поста, Киннисон знал лично только двоих. Но его знали все, и когда высокая ладная фигура линзмена в серой униформе переступила через комингс, его встретили дружными возгласами.

- Приветствую вас, коллеги. Спасибо за встречу. - Киннисон помахал рукой присутствовавшим.

- Рад видеть вас, Командир Порта! Здравствуйте, ком-мандор. - Хейнеса и фон Хоэндорфа Киннисон приветствовал с таким видом, будто они виделись всего лишь час назад, хотя со времени последней встречи прошло десять недель. Никто бы не догадался по тону приветствия, чем было заполнено все это время: можно было подумать, что Киннисон прибыл после длительного отдыха.

Фон Хоэндорф сердечно приветствовал своего ученика, но Хейнес нетерпеливо прервал его:

- Хватит любезностей. Расскажи-ка нам лучше, сынок, обо всем. Расскажи все, что можно, - торопливо оговорился Хейнес.

- Как мне кажется, теперь уже нет никакой необходимости в секретности, - и линзмен поведал о том, что произошло.

- Итак, как вы видите, джентльмены, - заключил он свой рассказ, - я ничего толком не знаю. Одни лишь догадки, подозрения и дедукция. Возможно, что ничего и не случится. Но и тогда предложенные мной меры предосторожности не причинят нам никакого вреда, не считая, разумеется, затраченных на них усилий и времени. Если же все-таки что-нибудь произойдет - а я уверен, что будет именно так, - то события не застанут нас врасплох.

- Но раз вы полагаете, что нечто непременно должно произойти, то, значит, Боскония по масштабам своего влияния - организация межгалактическая, и сфера ее деятельности гораздо шире, чем у Галактического Патруля!

- Возможно, хотя и не обязательно. Мои слова могут означать только то, что босконцы имеют внешние базы, расположенные гораздо дальше, чем наши. И прошу не забывать о том, что я строю свои рассуждения на весьма скудной информации. То экран оказался мысленепроницаемым, то мне не удалось нащупать внешний луч, если таковой вообще был. Я всего лишь перехватил обрывок мысли, в котором упоминалась "та галактика", а не "эта галактика" и не "наша галактика", и подумал, что даже мысленно называть галактику, в которой находишься, "той" довольно странно.

- Но ведь никому еще не... Впрочем, оставим эту тему. Ребята собраны и ждут твоих указаний. Командуй!

- Спасибо! Прежде всего всем перейти в безынерционный режим. Над тем, что может произойти здесь, особенно не размышляйте, а лучше всего вообще забудьте.

- Понятно! - почти в один голос ответили операторы, и Серый линзмен сел за экран.

Наконец-то его разум, свободный от посторонних забот, может целиком сосредоточиться на исследовании, которое он так долго ждал и так упорно откладывал. И мысли Киннисона устремились к куполу на Главной Базе пиратов, внутрь купола - к таинственному светящемуся шару (и внутрь шара), висевшему в воздухе и сулившему пока несбыточные надежды.

Ответ последовал мгновенно - он был столь молниеносным, что обычный разум практически ничего не мог бы воспринять, даже подвижный ум Киннисона успел отметить лишь некую весьма расплывчатую реакцию. Но кое-что Киннисон все же заметил: в какую-то едва уловимую долю секунды он явственно ощутил --">