Виктор Карасев , Андрей Юрьевич Ленский - Работа по специальности

документы, я полагаю?

— Слуга моего отца не умеет читать.

— Разумеется, но ведь есть чиновники, священники, наконец…

— Плевать он хотел на бумаги. А обращаться к властям я не хочу.

— А почему вы обращаетесь ко мне? А не к наемникам, скажем, которые могли бы безвредно для него…

— Не могли бы. Он — болотный тролль. — Дон Фернандо оскалился. — Сокровища он хранит не у себя — где-то поблизости. Где именно — я не знаю. Вредить ему я не хочу, хотя, если ничего другого не останется… Но это тролль, из него даже пыткой ничего не вытянешь. Сдается мне, дельце все-таки по вашей части.

— Пожалуй. — Оба как-то сразу почувствовали себя свободнее. Мигель, не дожидаясь приглашения, уселся. Удивляться в его ремесле не полагалось, и потому осталось сделать вид, то отбирать сокровища у троллей — с детства привычное занятие; но это само по себе давало право на некоторую неучтивость. — Вы знаете в точности, что хранится у тролля? Какие именно ценности и в чем он их держит?

— Какие? Восемьсот пятьдесят золотом, в здешних деньгах. Пять жемчужин, из них две больших. Один сапфир, маленький. Янтарное ожерелье в золоте. Два колечка, одно — серебряное с агатом, другое — золотое с бронзовой печатью его дяди. Серебряная цепь. Инкрустированный крест. Коралловые браслеты — пара. Один, непарный, золотой. Доля добывающему — сто золотых, жемчужина и все браслеты. Идет?

— Это все?

— Нет. — Собеседник замялся. — Булава моего деда — ее ковали в Горах — и несколько пластин заморской смолы. Ну, и из них одну-две…

— В чем это лежит?

— У отца было, смешно сказать, в деревянном ящике. Эдаком с гроб размером, почти пустом. Куда он переложил — не знаю. Меня тогда здесь не было.

— Как зовут тролля, где живет?

— По ихнему — что-то вроде Триздох.

— Трстогг?

— Во-во. Мы его Тристаном называли. На дороге к горам и аббатству есть старый мост, так вот он взялся за старое и там поселился. Ему и раньше говорили, что-де в болоте троллю не жизнь. Так его…

— Вас я здесь же найду?

— Зачем?

— Ну, мало ли, уточнить что…

— Здесь. И вот что, мэтр: если уж очень невтерпеж будет одному работать, будьте любезны ко мне обратиться. Лады?

— Хорошо. Я отправляюсь?

— Всего наилучшего!

Однако, чертовски жаль, что для репутации приличного кладоискателя прямо-таки необходимо не брать аванса. Он бы ему ой как не помешал. На самый худой конец можно попробовать продать или заложить часть инструментов, но где потом такие найдешь? Да и стоят эти сокровища, если их продавать, куда как меньше, чем при покупке… Мигель присел под кипарисом отдохнуть и еще раз перебрал в мешке принадлежности своего ремесла, собранные за годы небесплодных усилий. Три кирки в чехлах, их рукоятки торчат наружу; только профессионал поймет, зачем нужны именно такие, сделанные, между прочим, на заказ, и сколько они могут стоить. Одна — для твердых пород, ее лезвием можно царапать стекло. Другая годится для того, чтоб ее всегда можно было вовремя остановить: для тренировки Мигель выкапывал ей ползущего крота прямо из норы, не поцарапав. Третья — по ее мелодичному звону можно догадываться, что в глубине. Плюс две обычных без рукояток: их поменять местами с церемониальной. Для собственной безопасности порошок змеиного корня, сиречь альгуры, тот самый, что заставляет контуры расплываться: вид жуткий и прегнусный, мало кто решится побеспокоить. Железоискатель с красно-синей стрелочкой и похожий, но стоящий бешеные деньги искатель серебра. Мастер Джулиус обещал к Рождеству сделать такой же на золото, где б еще полтыщи монет на него накопить… Мазь от нежити. Пока помогала неплохо, руки-ноги и голова целы, только вот заикаться временами стал. Отмычки да щупы на замки, и железные, и медные, и из перышка. Гадчайшего вкуса и запаха жидкость, которая, ежели ее глотнуть, позволит восемь минут не дышать. Образ святого Мигеля в бронзовой рамочке и Элены де ля Торренте — в золотом медальоне. Медицинские принадлежности и к ним зеркало: и ловушки, и стражи имеют варварское обыкновение вцепляться непосредственно в рожу, а человек его специальности не может себе позволить не внушать доверия своим видом. Моток веревки, крючья — от скалолазных до рыболовных, кремень с огнивом.

Что из этого может стоить приличных денег, если он не покупает, а продает — одному святому Мигелю известно.

Мост при всем желании не годился в архитектурные памятники. Он --">