Александр Петрович Казанцев - Ныряющий остров

src="/icl/i/91/424891/i_006.png" alt="Книгаго: Ныряющий остров. Иллюстрация № 6" title="Книгаго, чтение книги «Ныряющий остров» [Картинка № 6]">


И сразу по радио получили ответ — 43…е6+. Деваться нам было некуда: 43… Kpd6 (124) и мы предложили ничью, поскольку полагали, что размен ферзями вынуждает Таню дать свое согласие на мир: 44. с8Ф Ф: с8+45. Кр: с8 с2 (125) и придется Тане держать нашу пешку конем, допуская уничтожение всех и белых и черных пешек. Мы послали Тане наш последний ход, рассчитывая, что она согласится на ничью. Однако ответа мы не дождались, так и не поздравив ее с выигрышем.

— Как так с выигрышем? — удивился кто-то. — Что-то его не видно.

— В том-то и дело, что Таня его прекрасно видела! И мы тоже узрели, только попозже. Оказывается: 44. е5+, и вместо размена ферзей на с8 приходится бить 44.Ф: е5, а теперь, смешно сказать, мат в один ход -45. с8К мат! (126)

— Здорово! — согласились присутствующие.

— Не мог же гроссмейстер доиграться до мата! Мы спохватились и послали вдогонку ничейной радиограмме поздравление с победой. Но Таня не приняла радиограмм, не ответила на обе…

Все долго молчали. В кают-компанию с твиндека доносились голоса, потом они смолкли, и слышно было, как шелестели о борт волны, а может быть, мелкие льдины…

Кто-то спросил, робко, неуверенно:

— Как же Таня? Ее геодезический знак? Ее остров?

Рассказчик сощурился:

— Хорошая мысль назвать остров ее именем, только… С тех пор никто ни разу не видел Ныряющего острова. На карте он нанесен Борисом Ефимовичем как опасная мель…

— А Таня?

— Татьяна Михайловна вышла за меня замуж. Но если вы спросите у нее о том, что я рассказал, она ничего не вспомнит: ни острова, ни знака, ни игранной партии, более того, она даже не знает сейчас ходов шахматных фигур. И она, конечно, станет вас уверять, что все это я выдумал.

— Значит…значит, она жива!

— Ясно. Мою Таню, мою изумительную, милую Таню, «Георгий Седов» вскоре подобрал. Она была без сознания, к бревнам геодезического знака, смытого с нырнувшего острова, она оказалась привязанной. Много дней была Таня между жизнью и смертью. А когда пришла в себя, то забыла все-все… Все, что случилось, даже шахматы…

— Как? И пощечины не помнит?

Рассказчик улыбнулся, словно ему напомнили о чем-то необычайно приятном:

— Представьте себе такую аномалию — только это и помнит!

Медицина — специальный доктор к нам приезжал, изучающий потерю памяти, — плохо медицина разбирается в женской логике.

— Неплохая женская логика — заматовать превращенным конем при живом вражеском ферзе.

— Потемки! — развел руками рассказчик и лукаво улыбнулся.

Через несколько дней наш «богатырь с прищуром» сходил на берег. В капитанский бинокль я видел, как катер «Петушок» подошел к причалу, как вышли из него пассажиры. Навстречу тому кто на голову выше всех, с берега бросилась тоненькая женщина.

Он обнял ее; «сжал своими ручищами», и ее фигурки совсем не стало видно.

Вот какая удивительная Таня! А что, если она вспомнит о своем приключении на острове Ныряющем, снова научится играть в шахматы? Удивит шахматный мир?

Кто знает! Нас она удивила… И не только шахматами…

--">