Борис Антонович Руденко - Каждый выбирает свой путь

заветов. Их немного, но они стали законами нашего маленького мира: ни одно знание не должно нести зло, лишь то знание истинно, что отмечено печатью доброты; случайно причиненное, неумышленное зло не заслуживает отмщения; зло намеренное — влечет изгнание того, кто его совершил; убийство не должно служить источником существования, способом продолжения жизни…

— Подожди, Кори, — прервал его Сальников, — но ведь раньше среди жителей долины было немало охотников?

— Да, — согласился тот, — правда, я уже не помню того времени. Когда-то жители долины охотились, чтобы прокормить себя, и Учителя не запрещали этого, потому что иного способа выжить не было. Но однажды накопленное знание родило новое. Учителя показали людям, как сделать поля всегда тучными. Они раздали чудесные семена, взращенные с помощью Великого Судии, и урожаи сделались вдвое обильнее. Они указывали лучшее время для начала сева и сбора урожая, что делать для того, чтобы земля не истощилась. Тогда в каждом доме еды стало вдоволь, и исчезла необходимость убивать.

— А те, кто не захотел принять Учения?

— Такие ушли из долины. Им нечего здесь было делать. Остальные отвернулись от них. Они переселились далеко в горы или к океану…

— Что дает постижение Учения?

— Некоторые из посвященных умеют излечивать раны и внутренние болезни, иные предсказывают погоду, другие становятся хранителями памяти прошлого и решают споры между жителями долины.

— А ты бы хотел стать Учителем? — не удержавшись, спросил Сальников?

Кори помолчал, потом произнес строго.

— Учитель — это не занятие. Можно хотеть стать пастухом, кузнецом или, — он слегка усмехнулся, — собирателем сказок, и желание твое, возможно, исполнится. Но хотеть сделаться Учителем бессмысленно, желание здесь не имеет никакого значения, потому что Учитель — это сущность.

«Ну что ж! — размышлял Сальников. — Пожалуй, Учение не совсем религия и не совсем философия — скорее нечто среднее. Учителя избавили долину от угрозы голода (выходит, они всерьез занимаются селекцией), лечат, разрешают споры. Наконец, проповедуют ненасилие. Минусы? Отсутствие очевидных признаков прогресса. Но это с нашей, земной точки зрения. Чего, например, стоит одна их медицина! Даже нам не грех поучиться. Да ведь они и телекинез осваивают.

Мир, спокойствие и умеренное изобилие. Не так уж плохо. Разве не к этому стремилось человечество во все времена? Прямо рождественская картинка!»

Однако что-то в этой картинке Сальникову не нравилось, хотя и не мог он пока понять, что именно.

…Он проснулся внезапно, сразу, от ощущения давящей тревоги и рывком вскочил на ноги, озираясь спросонья. Кори тоже не спал, стоял у потухшего костра в такой же напряженной позе. Значит, причина их пробуждения одна и та же.

В чем эта причина, Сальников узнал уже в следующую секунду. Утреннюю тишину расколол хриплый рев. Ярость и голод звучали в нем. Сальников торопливо сунул руку в карман куртки, пальцы нащупали тонкую трубочку парализатора — единственное оружие, которым он мог воспользоваться в самом крайнем случае. В том, что такой случай настал, Сальников не сомневался.

Рев раздался снова, и зверь выпрыгнул из кустарника на поляну. Впервые он видел хищника так близко и не мог не содрогнуться, глядя на это налитое тяжелой, свирепой мощью тело.

Выхватив парализатор, Сальников шагнул вперед.

Внезапно на его плечо легла рука Кори и легонько оттолкнула в сторону.

— Не бойся! — проговорил Кори, и в голосе его не было трепета.

Кори встал прямо перед зверем, подобравшимся для прыжка. Сальников увидел, как закаменело лицо юноши, взгляд сделался неподвижным. Медленным, плавным жестом он протянул к зверю ладони.

Хищник опять зарычал, но в рычании теперь слышалась какая-то неуверенность. Прошла долгая минута, напряженные для прыжка мышцы расслабились, по телу волной прошла дрожь — зверь повернулся и тяжелой рысцой побежал прочь. Скоро он скрылся в лесной чаще.

Руки Кори бессильно упали, лицо стало серьезным. Он тяжело опустился на землю. Сальников вспомнил, что до сих пор держит в руке парализатор, и незаметно спрятал его в мешок.

— Что это было, Кори? — тихо спросил он.

Прежде чем ответить, его спутник несколько раз глубоко вздохнул, выпуская воздух сквозь плотно сжатые губы.

— Это Учение, — сказал он, и в голосе его звенело торжество. — Оно защищает нас от диких зверей. Гарпанг --">