Наталья Анатольевна Болдырева - Вирус [СИ]

заинтересованно наблюдала за ним — никогда еще он не читал порцию утренней корреспонденции с таким выражением лица.

— И да… и нет. Мне надо съездить кой-куда. — Он вдруг понял, что пока не решается рассказать ей о Райслинге. — Понедельник уже завтра, и если… в общем, я всю неделю буду мучиться.

— У-гум-м-м, — ответила она, жуя грушу, — иди-иди, не беспокойся. — Его Верочка, умница, уже не проявляла ровным счетом никакого интереса, хотя наверняка сгорала от любопытства. — На пикник не опоздай, главное. Мне будет без тебя ску-у-учно.

Она потянула его за воротник рубашки, и он снял сладкий, липкий сок с её губ.

Писатель жил в другом городе, но в пределах азиатской транспортной сети, потому путь не занял много времени. Юрий спустился с седьмого этажа на минус семнадцатый и сел в абсолютно пустой экспресс. Капсула, рассчитанная на семьдесят с лишним посадочных мест ещё несколько минут простояла, ожидая пассажиров, и сквозь раскрытые створки дверей Юрий бездумно наблюдал стену станции. Так рано утром в выходной город еще спал. Наконец, приятный женский голос объявил: «Осторожно, двери закрываются».

Плавно захлопнулись створки, поезд мягко тронулся вдоль монорельса, покидая посадочную люльку и выходя в тоннель. Набирая скорость, прошел шлюзы и едва ощутимо качнулся, став на магнитную подушку. Ровный гуд наполнил пространство, но Юрий не слышал его. Он все так же глядел в сомкнутые створки двери — чуть улыбаясь и потирая подушечки пальцев.

Путь на поезде занял времени меньше, чем попытка сориентироваться в чужом городе. Он поплутал, на каждом углу сверяясь с интерактивной картой в открытых терминалах, пока не вышел, наконец, к нужному лифту.

Виталий жил на пятом этаже. Поднявшись уже над уровнем земли и увидев солнце, едва показавшее краешек над крышами домов, Юрий подумал вдруг, что не согласовал визит с домовым, и хозяин сейчас, возможно, спит. Но путь уже был проделан, и Юрий просто обязан был пройти эти несколько шагов по коридору до двери.

Дверь была открыта.

Где-то в недрах невнятно бурчал визор, а слева в темную квадратную прихожую струился слабенький свет. Стукнув костяшками пальцев по косяку, Юрий переступил порог. Автоматика не сработала, лампы не зажглись. С трудом ориентируясь в непривычном полумраке, Юрий ощупью, по стенке побрел на кухню. Тысячи невесть откуда взявшихся иголочек кололи ему затылок, опускаясь на шею и дальше, вдоль позвоночника, к кобчику. Ладони вдруг стали холодными и влажными. Прежде чем заглянуть за угол Юрий зябко передернул плечами.

Виталий Дольский был похож на Райслинга.

Сидел, в длиннополом халате, навалившись на обеденный стол. Голубоватый свет трех терминалов отражался от бледной кожи. Длинные темные волосы с проблесками седины, были взлохмачены, а на шее неожиданно болталась повязка — будто сползшая с глаз слепца. «Прозревший» Райслинг, обхватив лоб длинными тонкими пальцами, как раз годившимися и для гитарных струн, и для клавиш рояля, бегло просматривал текст на все открывающихся новых и новых страницах.

«Неплохо», — автоматически отметил Юрий, узнав поисковые системы и оценив скорость, с какой двигались пальцы другой руки, управляя потоками данных. «Дикий» предок обнаруживал изрядные навыки поиска и обработки информации. Тем не менее, вид у него был отсутствующий.

Юрий прочистил горло.

Райслинг перевел взгляд и еще пару секунд глядел непонимающе.

— Вы пришли из коридора? — наконец спросил он всё с тем же отсутствующим выражением лица.

Юрий настолько опешил, что просто ответил:

— Да.

— Надо же, — в его глазах мелькнул интерес, — значит всё не так уж и плохо… — И вдруг вскочив, спохватившись, — да проходите, же! Что ж это я? Вы уж извините, совсем одичал тут один…

И засуетился: схлопнул зачем-то все окна, оставив кухоньку в сумраке занимающегося утра. Провел широким рукавом халата по пустой столешнице и придвинул табурет, приглашая. Юрий переступил порог и сел, осматриваясь. Небольшая площадь кухонного стола у противоположной стены была сплошь заставлена причудливыми вещами, о происхождении которых Юрий мог только догадываться. Такого он не видел даже у деда.

— Сейчас утро? — уточнил Райслинг, точным движением выудив пузатый чайник, раза в два больше и причудливей, чем тот, что помнился Юрию по детству, и водрузил его на странную штуковину, источавшую резкий, неприятный запах.

— Утро, — --">