Елена Вячеславовна Ворон - Ангелы-хранители работают без выходных

ладонью о крышу, глубоко вздохнул.

— Уезжай. Я сам.

Кэт выскочил следом.

— Послушай…

— Уйди. — Виктор повернулся к кораблю, провел пальцами по щекам — лицо было мокрое от пота. — Толку от тебя… — Он сделал первый шаг, постоял, пошатываясь, затем снова шагнул вперед.

Кэт потрясенно смотрел ему в спину. Да разве может такое быть?

— Сумасшедший. Куда тебя несет? Ты же не сможешь! — Он догнал его, хотел взять за локоть.

Виктор отмахнулся — устало, равнодушно, весь сосредоточась в себе.

— Виктор, Кэттан, — приглушенно донеслось из машины, — отвечайте!

— Ларкин вызывает! — встрепенулся Кэт. — Подожди тут. — Он кинулся обратно к автомобилю, сунул голову в салон, не спуская глаз с Виктора. — Кэттан слушает.

— Кэттан? Отбой.

— Что такое?

— Разбойник не стал вас дожидаться и убрался с орбиты. Со станции говорят: как ветром сдуло! — радостно прокричал шеф, словно в том была и его заслуга. — Возвращайтесь.

— Понял. — Кэт повалился на сиденье. Слава Богу, бывает же порой удача. — Дел! — крикнул он. — Едем домой — пират отчалил.

Полумертвый, Виктор заполз в салон.

— Чуть не сдох, — выговорил он, отдуваясь и вытирая пот с лица, и неожиданно улыбнулся. — А все-таки я бы дошел! Понимаешь? Я б до него добрался!

В голосе его звучала гордость, которая кольнула Кэта в самое сердце. Бедняга, никуда бы ты не дошел. Он со стуком закрыл дверцу, развернулся и повел машину обратно. Минут десять они ехали молча.

— Скажи, — вдруг заговорил Виктор, — что за чушь ты нес Ларкину про обмен одного на троих?

Кэт поморщился.

— Черт меня дернул за язык. Но ты лучше послушай, что шеф наш придумал: чтоб мы с тобой вместе отправились к «Десперадо», в компании с дезинтеграторами и со взрывчаткой, которая осталась со времен рудников, а шеф бы нам дал скафандры высшей защиты — дескать, у него на складе последняя модель, якобы неодолимая и непобедимая и не знаю еще какая.

— Отличная мысль. Что же ты отказался?

— У тебя, я погляжу, чувство юмора проснулось? Так вот, разбойник бы нас проглотил, но, по мысли Ларкина, должен был наступить один короткий миг, когда он еще не начал переваривать, и тут-то ты прошелся бы по нему дезом, а я, со взрывчаткой, устроил бы маленькую сверхновую. Шеф утверждает, что коль скоро снаружи пирата одолеть невозможно, изнутри он должен оказаться беззащитным и нежным. Каково?

Виктор помолчал, размышляя.

— Ты, братец Кэт, насмехаешься над Ларкиным — а зря. Я б, например, взял и взрывчатку, и дез. Тебя-то, конечно, брать бы не стал, нечего создавать толпу в неположенном месте… Жаль, «Десперадо» ноги унести поторопился. Ну ничего, в следующий раз.

Кэт изумленно покрутил головой. В следующий раз! Одно слово, сумасшедший.

— Анжелика приглашала на ужин.

Виктор улыбнулся.

— Опять сидите голодные?

Прийти к Кэту с Анжеликой на ужин означало принести с собой побольше еды; Анжелика изумительно ее украшала и подавала на стол, и все трое наедались досыта. Виктор подозревал, что, если бы не он, супруги Морейра совсем бы пропали: жалованье Кэта, не такое уж маленькое, куда-то улетало бесследно, и они порой просто голодали, а безделушки и украшения Анжелике дарил Виктор. За всем этим ему виделась смутная тень какого-то неблаговидного поступка, за который Кэт расплачивался вот уже четыре года у него на глазах, а до тех пор еще неизвестно сколько. Он бросил взгляд на друга, на едва видимое в темноте тонкое лицо. Неужто братец Кэт и впрямь втюхался во что-то неприглядное?

— Кому ты платишь?

Кэт вздохнул и ничего не ответил. Виктор поставил вопрос иначе:

— От кого мы удрали с Франчески?

Кэт согнутым пальцем постучал себя по лбу и указал на рацию, встроенную рядом с приборной панелью.

— Ты доставишь мне большое удовольствие, если перестанешь задавать идиотские вопросы. Я спросил про на ужин, не хочешь — не настаиваю.

— Не приду. — Виктор помолчал и добавил: — У меня еды до черта, приходи забрать лишнее.

— Не приду, — с усмешкой ответил Кэт. — Анжелика пирог пекла, а ты не получишь ни кусочка.

Он довез Виктора до домика, самого последнего в поселке, развернулся и уехал вернуть Шелтону его машину. Виктор постоял на обочине. Огляделся. Как странно но после сверкающего шумного Лайза, сердца Франчески, быть здесь, где глухую темно-зеленую ночь пронзает лишь с десяток редких огоньков и где царствует первозданная тишина. Как хорошо… И одиноко.

Он прошел в дом, зажег свет во всех комнатах и включил музыку, --">