Лиля Мойшевна Хайлис - Катастрофа или гибель Атлантиды

подумать… Впрочем, об этом лучше не думать… Лучше уехать…

— И ты уверен, что не ошибся?

Лон криво усмехнулся: — Я не ошибаюсь.

Касс встала и подошла к огромному, на всю стену, западному окну. На улице уже было светлее, чем днем. Горели уличные фонари, ярко и разноцветно сверкали аэро- и наземные мобили, бегали огни витрин, с варварским великолепием, ослепительно отсвечивала орихалково-зеркальная отделка зданий.

— И ты считаешь, бегство нас спасет?

Касс задернула шторы и бесцельно походила по комнате. Она ступала маленькими босыми ногами по прогретой, чуть шершавой мозаике пола, по-детски забирая носками внутрь. Она всем своим видом показывала нежелание не только уезжать из Посейдониса, но даже и говорить об этом.

— Просто, кроме бегства, не вижу выхода… Хоть в Тартесс для начала, а оттуда… Или сразу в Элладу…

Касс молчала. Орф закончил свою бесконечную песню и теперь гордо улыбался восторженным крикам и аплодисментам зрителей. “И что только находят в нем глупые бабы!” — злобно подумал Лон.

Микрофон взяла муза по изящным программам, сама изящная, ослепительная в полупрозрачной, переливающейся всеми цветами тунике. Яркий луч высветил трех претенденток на титул прекраснейшей: Фину, Артему и, конечно, Фадиту. Ну да, ведь без Фадиты нынче ни на шаг… Впрочем, без Орфа теперь тоже не обойтись: куда ни сунешься, везде Орф.

— Красивое все-таки у нее тело… Живое, гибкое, — прошептала Касс, не отрывая глаз от бывшей жены Лона.

— Как у кобры, — мгновенно отозвался тот, сразу поняв, о ком речь.

Три девы красовались на экране виза, статные, сильные, белозубые.

Атлетическое тело Фины казалось по-мужски могучим, несмотря на то, что скроено было вполне по-женски. Пошла она одновременно и в мамашу Эру, и в папашу Зева, и была хороша, воинственно хороша… Угадывалось, правда, нечто варварское в ее красоте… К тому же грубовато очерченный властный рот и чуть более тяжелый, чем хотелось бы, подбородок немного портили юное лицо единственной дочери атланта номер один.

Артема, сестра-близнец Лона, несмотря на спортивное сложение, казалась ленивой, мягкой и всегда полусонной: это придавало ей сходство с породистой кошкой. Те же черты, благодаря которым ее брат считался красавцем мужчиной, делали сестру неотразимой женщиной… По безмятежному виду Артемы невозможно было не только догадаться, но и поверить, что мужчин на лазерный выстрел не подпускала к себе величавая красавица, а более всего на свете любила охоту. Да, любила эта дева охоту со всеми ее прелестями: бешеными гонками, стрельбой, запахом пота и крови…

Ну, а Фадита была Фадита: то же ослепительное, правильное, словно выточенное из мамонтовой кости тело, ни морщинки, ни складки… Даже тот факт, что она родила и выкормила грудью малыша Эрта, не отразился на ее внешности.

“Вон на том ложе, у розовой стены… Точка в точку, где сейчас, обхватив руками колени, сидела Касс. На том ложе Фадита любила заниматься любовью”, - вспомнил Лон. И нервные сумбурные поцелуи у восточного окна в тот самый первый раз, и величавую снисходительность, с которой она принимала его утонченные, с отточенными рифмами стихи.

Лон саркастически усмехнулся: “О Творцы! Глупец я, глупец номер один. Посвящал стихи, поэмы, песни. Кому? Ей.”

Муза торжественно объявила Прекраснейшую — и на экране засветилась победная улыбка Фадиты… Опять, в который раз, Лон подумал о том, что надо бы заехать повидать малыша Эрта, но ведь придется общаться с бывшей супругой.

Фадита явно и думать о нем забыла. Впрочем, она, похоже, и о сыне сейчас мало помнила, а глядела на Орфа тем самым, хорошо знакомым Лону, взглядом. Странно не соответствовал этот взгляд холодному надменному облику первой красавицы Атлантиды.

Прекраснейшая, не сходя со сцены, сбросила тогу и застыла в характерной позе девы огу, готовясь исполнить танец обнаженной жрицы Солнца. Лон, не переставая бормотать: “Это нам все давно уже известно, это мы все уже наизусть”, - но притом не сводя глаз с открытых всему миру прелестей бывшей жены, двинулся к ложу у розовой стены. Он плюхнулся рядом с подругой и стал отнимать у Касс переключатель. Та все отмахивалась, хотела посмотреть танец Фадиты.

В конце концов, Лон со всякими дотрагиваниями, щекотаниями и прочее, дотянулся до нужной кнопки и уже совсем было переключил. Но тут весь экран медленно заволокло черным бархатом и на фоне этого бархата возникло --">