Алексей Анатольевич Рудаков - Войны Богов

У него был ранец!

И в нём, он словно наяву увидел обтянутый лимонно желтой тканью плоский короб у себя за спиной, было что-то очень важное, жизненно необходимое для его выживания.

– Эй! Не спи, замёрзнешь! – Появившийся перед ним объект более всего походил на небольшое, блестящего металла, яблоко, в которое шутник-огородник воткнул матово-сиреневую линзу фотоаппарата. Дополняя образ плода вниз из шарика торчала суставчатая веточка-плодоножка с небольшими сетчатыми овалами-листочками, вращавшимися в разные стороны.

– Ну? Как я тебе? Совершенство! Молчишь? В шоке? – Изламывая ножку шарик закрутился перед ним, демонстрируя сверкавшие даже в этот пасмурный день бока.

– Эээ… Ну…

– В шоке. – Констатировав таким образом мычание человека, шарик сложил листочки, и ветка начала втягиваться в рюкзак складываясь как телескопическая удочка.

– Не буду тебя больше мучать, – с явным удовлетворением произнёс голос исчезая из поля зрения Игоря: – Я же не зверь, понимаю, что осознание своего несовершенства и уродства принесёт тебе боль. Но – не вешай нос, Странник! Всё не так плохо – я с тобой. И, как высшая форма жизни, несу ответственность за тебя.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – поднимаясь на ноги тихо пробормотал Маслов, но шарик его услышал.

– Да-да-да. Именно так. И вот ещё что. Запомни свои обязанности, организм. Ты должен полностью мне подчиняться, выполнять все мои приказы и…

– А не слипнется? – Поинтересовался Игорь, похлопывая себя по телу и подпрыгивая – холод начал проникать под его костюм заволакивая окошко шлема морозными узорами: – Я, знаешь ли – свободный человек.

– Свободный, – не стал спорить шарик: – Но, глупый. Что, низшая форма, холодно?

– Сейчас согреюсь, – продолжая подпрыгивать шмыгнул носом Маслов: – Костёр разведу.

– Здесь атмосфера из инертных газов, – тут же доложил его спутник: – Упс… Промашечка с костром-то.

– П-п-придумаю, что ни. ни будь, – холод, празднуя победу, уже пробовал его на зуб, сотрясая тело человека крупною дрожью.

– Ты? Придумаешь? Не смеши меня!

– Зе-землянку выкопаю! – Протерев стекло шлема – ветер забрасывал его пригоршнями снежинок, он посмотрел на черневшие деревья с острыми яркими кончиками ветвей: – Шалаш сделаю. Главное – эту бурю переждать!

– Лучше сразу могилу. – Ехидным тоном произнёс голос: – Тут всегда так. И это не буря, была бы она, ты б уже окочурился. Ладно уж, – тон смягчился: – Придётся снизойти до помощи. Развернись кругом – что видишь?

– Эээ… ничего, – повернувшись кругом Игорь обвёл взглядом заснеженную равнину, чьё белое полотно изредка разрывали серо-бурые камни.

– Не тупи! У тебя воздуха и энергии минут на десять осталось! Холмик видишь?

– Холмик? – Присмотревшись, он увидел небольшую белую горку шагах в двадцати от себя: – Это что ли?

– Ура! Рад, что ты только отупел, но не ослеп! Иди к ней.

– Зачем?

– Затем! Делай, что тебе говорю! Вперёд!

Пожав плечами – правда вместо ожидаемого жеста его тело свело судорогой от холода, Игорь двинулся к холмику.

– Теперь – смахни снег! – Продолжал командовать шарик: – Давай, шевелись! Жить хочешь? Слушай меня!

– Вот что-то уже и не уверен – хочу я так жить, – выделив тоном «так», Маслов погрузил руку в белую массу и его пальцы уткнулись во что-то жёсткое. Взмах руки, нанесённый ветром снег, тотчас закрутил небольшое торнадо и перед ним появился кусок металла пронзительно красного цвета.

– Работай давай, – прикрикнул шарик, выводя его из ступора: – Выше смахивай, ну же!

Ещё несколько взмахов – ледяная крупа легко покидала насиженное место, и перед Игорем появился прозрачный колпак кабины, своим рубленным видом напоминавший остекление самолётов Великой Отечественной Войны.

Ещё несколько взмахов и сквозь прозрачную стенку стала видна небольшая кабина с широким креслом и приборная панель с парой экранов по краям.

– Ручку чёрную видишь? – Оторвал его от осмотра шарик: – Внизу, под колпаком? На себя и поворот вниз!

Колпак кабины откатился назад, стоило только ему выполнить указания шарика. Перевалившись через борт у плюхнулся в кресло и корабль, не иначе как почувствовав вес пилота в своём чреве, тут же закрыл кабину отгораживая человека от негостеприимной внешней среды.