Дино Буццати - Машина для остановки времени

жизни человека машина начнет укорачивать ее, и жители Диакозиса будут быстро стареть. Все эти выводы Мединер подтверждал математическими выкладками.

Открытие Эдвина Мединера вызвало настоящую панику в городе долгой жизни. Многие из его обитателей покинули город, не думая о риске, с которым был связан резкий переход к условиям нормального времени. Тем не менее, гарантии, которые были даны Кристофари, убежденным в надежности своей аппаратуры, а также отсутствие каких-либо происшествий на протяжении достаточно продолжительного периода ее эксплуатации успокоили общественное мнение.

Жизнь в Диакозисе приняла однообразный, монотонный характер, и одинаково спокойные бесцветные дни потянулись ленивой чередой. Здесь казались бессмысленными, раздражающими даже обычные человеческие удовольствия; волнения и безумства любви потеряли свою недавнюю власть над людьми. Даже обычные новости, попадавшие в город из внешнего мира, сообщения по телефону или по радио, даже обычная музыка казались настолько торопливыми, что вызывали неприятные ощущения у слушателей. Можно было сказать, что у жителей города ослабела жажда жизни, несмотря на то, что их жизнь протекала в непрерывных развлечениях. Конечно, царившая в городе скука теряла какое-либо значение при мысли о том, что все, живущие за его пределами, давно состарятся и умрут, тогда как обитатели Диакозиса все еще будут чувствовать себя молодыми и полными сил. И они останутся такими, несмотря на то, что состарятся и уйдут из жизни даже дети их бывших современников, затем то же самое произойдет с их внуками и так далее, а они, несмотря на приходящие извне бесчисленные траурные извещения, еще много лет будут наслаждаться жизнью… Именно мысль такого рода господствовала среди обитателей Диакозиса, успокаивая мятущиеся души, приглушая тревогу наиболее беспокойных, устраняя из жизни споры, ревность и прочие пылкие чувства. Ведь любая тревога теряет смысл при мысли о медленно текущем времени, когда будущее представляется бесконечно продолжающейся панорамой, и человек, сталкиваясь с досадным обстоятельством, говорит себе: зачем волноваться? Я успею подумать об этом завтра, через месяц, через год, а к тому времени все уладится само собой. Я ведь никуда не тороплюсь.

Через два года население Диакозиса достигло 52 000 человек, среди которых появились и первые его уроженцы; они должны были ждать сорок лет до достижения возраста гражданской зрелости, еще через десять лет более 120 000 человек кишело на пятачке площадью в два квадратных километра, на котором непрерывно, хотя и медленно (точнее, медленнее, чем в любом другом городе, где время неслось галопом), один за другим вырастали гигантские небоскребы. К этому моменту Диакозис превратился в восьмое чудо света, и бесконечные вереницы туристов сплошной толпой текли вдоль городской стены, жадно наблюдая сквозь решетку общество, поразительно отличающееся от обычного, общество, в котором все события происходили настолько замедленно, что можно было подумать, что там вообще ничего не происходило.

Это продолжалось 22 года, после чего оказалось достаточно нескольких секунд, чтобы навсегда уничтожить новое чудо света. Никто так и не узнал, что явилось причиной катастрофы. Может быть, ее вызвала чья-то злая воля? Или слепой случай? Может быть, кто-то из техников, обслуживавших машину, узнал о своей неизлечимой болезни или стал жертвой несчастной любви, что подтолкнуло его к мысли положить таким образом конец своим страданиям? Или кто-то из них просто сошел с ума, пресытившись пустым эгоистичным существованием, и сознательно изменил направление потока времени, освободив таким образом адские силы Хроноса?

Это произошло 17 мая, прекрасным солнечным днем. Вокруг города, как обычно, толпились сотни любопытных, жадно пялившихся на избранников судьбы, удостоенных удвоенного жизненного срока. Негромкое гармоничное гудение машины, иногда похожее на отдаленный звон колоколов, отчетливо доносилось до нас. Я говорю «до нас», так как автор этих строк также стоял возле ограды, наблюдая за группой ребят, игравших в мяч.

– Сколько тебе лет? - спросил я у самого младшего мальчугана.

– В прошлом месяце исполнился двадцать один год, - ответил тот вежливо, но невероятно медленно. Впрочем, их беготня тоже выглядела довольно странно: медленные вялые движения, плавные затянутые прыжки - казалось, что вы смотрите замедленно прокручиваемый --">