Александр Владимирович Тюрин , Олег Игоревич Дивов , Александр Николаевич Громов , Дмитрий Львович Казаков , Юрий Николаевич Бурносов , Владимир Николаевич Васильев , Сергей Борисович Переслегин , Далия Мейеровна Трускиновская , Журнал «Если» , Наталия Андреева , Артем Желтов , Виталий Обедин (Optimus) , Айсен Николаев , Алексей Пасечник - «Если», 2017 № 02

Айдын Отуков относил себя к большей и лучшей части якутов. По фенотипу — точно к лучшей, даром что бабка была русской. Жалкие восточноевропейские гены спасовали перед торжествующими восточноазиатскими. Широчайшие скулы, дикий разрез глаз — все было у Айдына как надо. Огромный череп, поросший чернейшим жестким волосом, врос в могучие плечи без какого бы то ни было переходника и сидел как влитой. Шея? А что это такое и вообще зачем она?..

Сама природа советовала Айдыну служить моделью для начинающих резчиков по кости в художественном училище. Да он и служил ею.

Так уж вышло. Внешность — внешностью, а с талантами было плоховато. В школе Айдын учился на тройки и дальше учиться не стал, в армии прославился бестолковостью, а на гражданке искал себя уже не первый год — и никак не находил. Подвел геном.

Вообще-то якуты сообразительный народ, но это сказано не про Айдына. Бабка виновата, что ли? Примесь не той крови?

Поди пойми.

Перепробовав без успеха множество занятий, Айдын прибился к художественному училищу. Думал даже пойти туда учиться, но, испортив пуд ценной кости, сам поверил: таланта нет. Нет даже глазомера, в чем раньше других убедился преподаватель училища Айтас Салаатович Ходулов, поручивший Айдыну изготовить копию простенькой статуэтки. Грамотно разметить кость — даже на это оказались не способны большие бесполезные руки. Пришлось пойти в натурщики для учеников. Опытным-то мастерам модели не требовались, опытные резали костяных якутов по памяти. Могли и с закрытыми глазами.

А еще — оленей, мамонтов, медведей. Ученики острили, что если бы не холодное оружие в руке Айдына, трудно было бы понять, кто в двухфигурной композиции якут, а кто медведь.

И то сказать: никто, кроме антропологов, не согласился бы, глядя на Айдына, что человек произошел от обезьяны.

Айдын не знался с антропологами и не реагировал на молокососов. Он честно корчил свирепые рожи и угрожал пустому пространству смертоносной батыйей, потому что ему внушили вести себя так, будто перед ним поднялся на дыбы разъяренный медведь, — улыбаться ему, что ли? Не оценит. Голодный — точно не оценит.

За рожи и экстерьер платили скупо. Денег не хватало. Девушки не интересовались Айдыном. К двадцати пяти годам он твердо усвоил, что мир не таков, каким должен быть. Менее заурядный человек мог бы задуматься о своем, а не мировом несовершенстве, но к чему эти сложности? Мир был плох. Он не сулил Айдыну ни достатка, ни уважения.

По крайней мере Якутск. Город рос, строился и чем дальше, тем больше норовил заняться чем-то умным. В строители Айдыну не хотелось, в умные — не моглось. И чем дальше, тем сильнее крепла мысль: а чем, к примеру, плоха жизнь зверолова или старателя? Трудности и невзгоды кочевой жизни? Зимний холод, летняя жара, комары, пауты и гнус? Тяжелая работа? Ничего этого Айдын не боялся. Все равно даже в Оймяконе он будет слыть столичным жителем, разве нет?

И когда приятель между делом сообщил, что палеонтологической экспедиции, прибывшей аж из Первопрестольной, нужен рабочий, Айдын согласился сразу. Все равно дело шло к лету и ученики-косторезы собирались на каникулы.

Грезились залежи мамонтовой кости. Наковырять из речных обрывов тонну бивней, припрятать, продать — тут-то настоящая жизнь и начнется. Состоятельному человеку везде счастье.

Оказалось, что экспедиция отправляется вовсе не на север за мамонтами, а на юго-восток, за отпечатками каких-то докембрийских козявок. Айдын не знал, что такое докембрий, и не шибко интересовался этим. Когда объяснили — загрустил, но ненадолго. Смекнул: экспедиционный опыт пригодится, а лето все равно надо где-нибудь перекантоваться.

Кстати, а не поискать ли заодно и золотишко? Или, скажем, нефрит? Китайцы его хорошо берут…

Палеонтологов было четверо, все безбородые мужики, а с ними — некий бородатый турист-водник Вова с тюками, поставщик бесплатного плавсредства для экспедиции. Он тоже был оформлен рабочим. Таежной романтики, значит, захотелось. Ну-ну. Вместе с Айдыном набралось шестеро.

На реку Юдому забрасывались сперва самолетом, а затем вертолетом. Айдына мутило, бородатого туриста тоже. Высадились в черт-те какой глухомани, надули рафт, погрузились и отчалили, атакуемые гнусом. У первого же повстречавшегося речного обрыва поступила команда причалить.