Константин Николаевич Буланов - Война этажерок

осуществлением полетов, а с обучением их военным навыкам.

Благодаря заслугам лучших отечественных авиаторов и поступлению на вооружение машин типа У-2, прежние, кратковременные, полеты, состоявшие большей частью из взлета, посадки и пары кругов, выполняемых с минимальными кренами аэропланов, более не могли считаться тем минимумом, который был необходим военному летчику. А ведь львиная доля не только гражданских, но и армейских авиаторов до сих пор были подготовлены исключительно к подобной манере проведения полетов. С учетом же отсчета последних мирных месяцев перед грандиозной общемировой мясорубкой, в которой обещали сгореть многие миллионы жизней, из тех сотен пилотов-любителей и механиков, что уже получили свои "корочки", срочно требовалось отобрать хотя бы два - три десятка человек способных стать костяком авиационных подразделений должных наглядно продемонстрировать, как надо воевать.

И тут в первую очередь все внимание трех друзей оказалось сосредоточено на вернувшихся еще в 1913 году добровольцах, что, подобно Михаилу, приняли решение испытать себя в настоящем деле. Пусть не пионеры, но одни из первых действительно боевых летчиков мира по возвращению на родину оказались никому не нужны. Нет, с голоду никто из них не умер, тем более что некоторые являлись весьма состоятельными людьми. Но единственный из попавших в турецкий плен русских добровольцев - Костин Николай Дмитриевич, так и не смог оправиться от последствий "гостеприимства" осман. Он сгорел буквально за полгода от рака желудка и лишь благодаря пожертвованиям нижегородских авиаторов провел это время не в каком-нибудь темном и холодном углу бедняцкой конурки, а в солидном санатории. Кто-то, осознав, что такое война, приняли решение в будущем держаться от подобного как можно дальше. Однако и тех, кого заинтересовало предложение поучаствовать в создании резервов армейских летчиков, оказалось в достатке, тем более что вместе с данным предложением они смогли получить место испытателей и инструкторов на заводе "Пегас". Пусть далеко от блистательной столицы, но зато с ежемесячным окладом в 250 рублей и возможностью чуть ли не ежедневно подниматься в воздух, они получили великолепные условия для развития в качестве военных летчиков. Да, таких набралось немного - всего полдюжины, не считая самого Михаила. Но каждого из них можно было смело ставить ведущим в паре, а то и назначать командиром звена, на что их в принципе и натаскивали многие месяцы, наряду с обучением искусству бомбометания, разведки, передачи информации и действия в составе крупного отряда. Но все эти навыки могли прийтись к месту и времени лишь в случае получения положительного ответа от главного человека во всей авиации Российской империи. Благо, никакого экспромта от Александра Михайловича не требовалось, поскольку данная тема считанные месяцы назад уже была поднята на встрече великого князя с одним из известнейших нижегородских авиаторов.

- Вот и наступил год, к которому мы готовились столько лет, друзья-товарищи, - стоило часам отбить двенадцатый удар, тихо произнес Алексей. - Пусть далеко не все, что нам хотелось бы, удалось сделать, но уже сейчас мы можем гордиться собой. И хоть будущей войны не избежать, пионеры отечественной авиации получили в руки достойные боевые машины, которые, дай Бог, позволят не только сохранить жизни нашим пилотам, но и внести немалый вклад в дело скорейшего завершения войны.

- Ну а мы, в меру сил, еще подсобим, - поднял свой бокал Михаил.

- За нас с вами и хрен с ними! - подытожил Егор, и не успел затихнуть звон трех соприкоснувшихся бокалов, как они опустели, а три товарища - единственные обладавшие точной информацией о том, что готовит миру наступивший год, потянулись к тарелкам с холодной закуской.

Последний предвоенный, 1913-й, год оказался наиболее удачным и денежным для производственных предприятий полностью или частично сосредоточенных в руках провалившихся из будущего пилотов. Что нельзя было сказать о сторонних заработках, в виде призовых денег, на которые они вновь рассчитывали. Утешением могло служить лишь одно - и кубок Беннетта, и чек на десять тысяч фунтов стерлингов, все же остались в России, доставшись их партнерам-конкурентам, которых сами авиаторы и развивали по мере сил. Так, учтя опыт прошлых лет, Сикорский с Калепом создали рекордный самолет. Пожертвовав прочностью, они, насколько это было возможно, облегчили --">