Юрий Самусь , Игорь Валентинович Волознев , Леонид Смолин - Приключения, фантастика 1994 № 01

ты, забыл свое место. А зря. Твой удел — копаться в этом дерьме. Понимаешь?! — Гринвуд уже кричал, захлебываясь в своих собственных словах. — А потому ты подохнешь здесь!

Он вернулся в лачугу, достал из чемодана небольшой металлический ящик с множеством кнопок и индикаторов и снова вышел на крыльцо.

— Знаешь, что это?

Старик отрицательно покачал головой.

— Это — массопередатчик. Новинка, о которой еще мало кто слышал. Через несколько секунд я буду в Марсополисе, а ты… Ты так и сдохнешь здесь, если, конечно, тебе не повезет. Но будь уверен, в твоем везении не будет и капли моей заслуги.

Гринвуд нехорошо улыбнулся, обнажив клыки, и включил массопередатчик.

— Счастливого превращения в мумию, — сказал он и исчез.

Старик вытер пот со лба и облегченно вздохнул:

— Кажется получилось.

Он довольно улыбнулся и вошел в дом. Отодвинув кровать от стены, Баркинс нащупал кольцо на полу и потянул его на себя. Каменная плита со скрежетом отошла в сторону, обнажив древние замшелые ступеньки, ведущие в бездну. Старик начал медленно спускаться, подсвечивая себя фонариком, часто останавливаясь и прислушиваясь к монотонному шуму внизу.

Наконец его нога ступила на последнюю ступеньку. Она была влажной и скользкой, но Баркинс не замечал этого.

Он смотрел на гигантское подземное море, которому не было конца. Старик выключил фонарь, здесь было светло, как днем. Откуда сюда падал свет, Баркинс не знал, да и никогда не задумывался над этим. Просто для него вода всегда олицетворяла свет.

Старик нагнулся, зачерпнул пригоршней воду и поднес к губам, ощущая всей своей сутью радость возрождения. Пил он неспеша, наслаждаясь каждой клеточкой своего измученного тела.

— Я тебя не отдам, — шептали его губы, — потому что они превратят тебя в товар. В самый страшный и самый гнусный товар, который может когда‑либо существовать в этом мире. Пусть люди приходят сюда и берут тебя, сколько им нужно. Бесплатно. Ибо за человеческую жизнь нельзя брать плату. А эти… — старик с отвращением вспомнил Гринвуда. — С ними еще не окончено.

Он выпрямился.

— Надо идти ремонтировать пескоход. Запасных частей на этот случай я заготовил предостаточно.

Через два дня Баркинс был уже в Марсополисе. Он ничуть не удивился, придя в контору оформлять документы на участок, когда его попросили пройти в кабинет управляющего.

Каллоген сидел за столом и, углубившись в бумаги, долго не обращал внимания на стоящего у порога Баркинса. Старик прекрасно знал, кто такой Каллоген, и потому молча ждал. Наконец, управляющий оторвался от бумаг и, взглянув на своего посетителя, улыбнулся, отчего его толстое лицо расплылось, словно пудинг на сковородке.

— Надеюсь, все документы у вас в порядке?

— Да, сэр, — отозвался Баркинс.

— Отлично. И какой же участок вы желаете приобрести? «Только бы не переиграть, — мелькнуло в голове у Баркинса, — Боже мой, как я устал…»

— Горную гряду в четырехстах милях к востоку от Марсополиса.

Улыбка Каллогена стала еще шире.

— Весьма сожалею, но корпорация этот участок не продает.

«Я в этом не сомневаюсь.»

Старик нахмурился.

— Разве этот участок представляет какую‑то ценность?

— Ой, вы шутник, — уже откровенно рассмеялся Каллоген.

— Не меньше, чем вы, — огрызнулся Баркинс.

Каллоген перестал улыбаться.

— Довольно, — сказал он. — Участок не продается, и вы знаете почему. Можете приобрести любой другой.

Старик понурил голову.

— Но… Э…

Он повернулся, собираясь уйти, но внезапно остановился.

— Если увидите Гринвуда–младшего, передайте ему, что он — подонок.

— Вы забываетесь, мистер Баркинс.

— Ничуть.

— Хм… вы к тому же и глупец. В любом случае наши изыскатели проверили бы этот участок, прежде чем мы продали бы его вам. Впрочем, каждый рассчитывает, что ему повезет. Не так ли, мистер Баркинс?

— Хорошо, — сказал старик, и Каллоген по его лицу понял, что тот сдался, — я хотя бы могу купить участок, на котором стоит мой дом?

— Безусловно.

— В таком случае, когда мне ждать изыскателей?

— Да никогда. В этом просто нет необходимости.

Старик кивнул и молча вышел.

«Господи, — думал он, спускаясь по лестнице, — ради этих двух слов мне пришлось стать профессиональным артистом.»

Старик улыбнулся.

— А все‑таки я неплохо сыграл свою роль. Но самое смешное, у меня никогда в жизни не было сына.