Анна Кэтрин Грин - Небо вокруг

– А кто?

Макс затих и не двигался несколько минут. А затем спокойно произнёс:

– Бананы…

От избытка адреналина бухает сердце, выталкивая кровь из правого желудочка в лёгочную артерию. Стремясь по малому кругу кровообращения, она насыщается электричеством у термоядерного реактора, возвращается по лёгочным венам в левое предсердие, оттуда в левый желудочек и отправляется в большой круг. Восходящие артерии разветвляются на сосуды и капилляры, питая воздушные компрессоры, гидравлические насосы и резервные генераторы. Нисходящие – всё остальное, что требует питания, включая плазменные двигатели. Ворота обнимают его холодом подпространства, корабль подхватывает и бросает прочь, в другую точку галактики, к таким же воротам, в безопасность. Но увидеть, почувствовать это он уже не успевает. Только гудок искина, перехватывающего управление, раздаётся прежде, чем всё исчезает в темноте.

Сначала разразился сигнал тревоги. В переходах послышался топот ног, самых разных. Рубку затопил красный свет индикаторов. Сердце бешено заколотилось, в кровь хлынули первые порции адреналина. Стараясь лишний раз не вертеть шеей, Олег покосился на систему подключения: та нависала над ним, словно чудовище с когтистыми пальцами. Сейчас? Или пронесёт?

Красный индикатор сменился оранжевым – сейчас. Искин прогудел над его головой трижды, требуя занять рабочее место, перед которым спешно разворачивалось голографическое изображение окружающего пространства и загружалось полётное задание, предписывающее отвести корабль к вратам. Накатило какое-то подобие радости: даже сейчас, после всего, он хотел этого. Наконец-то почувствовать себя пилотом, управляющим огромным космическим кораблём. Теперь, когда он сам среди звёзд, осталось только протянуть руку.

Система подключения походила на подвесную систему парашюта, только сложнее. А ещё штекеры, уходящие проводами в недра корабля, упорно напоминали ему длинные и тонкие когти чудовища. Застегнувшись, Олег повис на растяжках, закрепляющих его на все 360 градусов. Даже если выйдет из строя имитатор гравитации, его положение в пространстве не изменится: соединение не должно пострадать. Одной рукой он дёрнул зажим на куртке, другой стукнул по кнопке готовности. «Когти» пришли в движение, одно за другим вставляясь в гнёзда, имплантированные в его спину. Зубы защемило, как от звука ножа по стеклу. Когда вошёл последний, мигнуло перед глазами. И Олег понял всё.

Их не обманывали: имплантат действительно увеличивал скорость реакции. Вернее, скорость распространения нервного импульса. Перехватывая его в момент прохождения через спинной мозг, преобразовывал в электрический импульс, запускал в систему корабля. Затем возвращал ответный сигнал. Но их никогда не учили управлять кораблём, их учили быть кораблём. Знать все системы лучше, чем собственный организм. Чувствовать его боль, как свою. Бояться за их общую жизнь, бороться за неё до конца. Он больше не видел рубки: перед глазами был космос. И звёзды. И враги, такие же, но другие, с которыми оспаривался этот кусок пространства, окружали его со всех сторон, куда ни посмотри. Единственное спасение – врата, но все подходы предусмотрительно заминированы, чтобы никто не смог вырваться. Ни самый лучший пилот, ни самый мощный искин не смогут вывести отсюда корабль. Он – сможет, если постарается. Ведь у него есть то, чего нет у других. Интуиция. Ещё не уснувший инстинкт. Предчувствие опасности, а не её просчёт. Их общий с кораблём адреналин. Заразившись желанием выжить, боевая железка с кучей самых разных существ на борту рванула вперёд. Потому что оставаться на месте означало смерть.

А вокруг было небо.