Ян Вайсс - Никто вас не звал

словно трудолюбивый жук. Я не блещу красотой, но приношу пользу. Для чего мне нужна ваша зубная паста — разве чтобы зубы испачкать? Если бы я мог дать вам совет, то сказал бы: «Бросьте вы всю эту вашу возню и идите сюда ко мне. Постройте хорошую будочку рядом с моей и плюньте на все…»

Я не лгу — этот человек действительно стал уговаривать меня, чтобы я последовал за ним! Чтобы рафинированный космовек я променял бы на робинзонаду, которая представляет собой не просто примитивное существование, но, видите ли, напряжённую борьбу извечной человеческой мудрости и хитрости со стихиями. Меня — гигиениста! — старался распропагандировать этот новоявленный Диоген с его философией грязных ног! Достаточно было всего лишь нескольких тезисов, чтобы разрубить его убеждения пополам, как червя, эти две половинки — ещё пополам и так далее, но все было напрасно. Каждая часть жила своей жизнью, изворачивалась, утверждала свой примитивизм, насмехалась над цивилизацией.

— Вы представляете уже не род человеческий, а племя отвратительных всезнаек. Вы создали на своей планете какой-то чудовищный автоматический рай. Вы отдалились от природы, подчинили её себе, заставили её работать на износ, до самоуничтожения, вы изломали, изнасиловали её своими открытиями. Когда вам и этого стало мало, вы выдумали в своих лабораториях новую природу, искусственную, химическую, машинную, вопреки целям и воле самой природы. Её должна окружать тайна, ибо далёким будущим векам грозит всемогущий человек — сфинкс, голем, чей мозг и руки создадут вещи ещё более страшные, ведь эти руки уже не будут принадлежать человеку…

Я ответил Сильвестру, что он сам потерял человеческий облик и в его словах нет никакого смысла. Будущий человек станет развиваться гармонически. И, кроме того, он забыл об иных мирах, о новых планетах, которые мы открываем во время космических полётов и на которые спускаются наши звездолёты. Было бы действительно грустно, если бы у человечества над головой всегда сверкало только одно солнце и никогда не взошла бы другая звезда. Если бы люди всегда были обречены возиться лишь со своей Землёй, переделывать, улучшать — только её! Но, к счастью, дух человеческий, его руки, мысль нашли новые, неизведанные области применения на далёких планетах.

Я хотел развить эту мысль, но Сильвестр, словно не слыша меня, продолжал бубнить своё:

— Все вы сегодня уже даже не помните, что это за чувства — тяжесть, усталость, боль, вы не знаете, как приятен физический труд. Вам недоступны величайшие наслаждения — ощутить вкус чёрного хлеба после длительной голодовки, испробовать глоток воды после утомительной дороги, уснуть обессиленным от тяжёлой работы.

Вы — неженки, приравнявшие себя к богам. Не успели ещё родиться, а для вас уже все приготовлено. Школы возводятся быстрее, чем успевают подрасти новые ученики, у вас есть больницы, но в них нет больных. Ваши спортивные залы, площадки, стадионы так велики, что никогда не заполнятся, у вас столько картинных галерей, столько концертных залов, столько театров, что вы устали, наступило пресыщение, отравление мозга. И никто никогда не знает, на чем ему остановиться.

Что я мог ему на это возразить? Что человек останется человеком и люди

— людьми, пока они не растеряют все человеческое. Его слова — что бы он там ни говорил — панегирик нашему времени. Он отвергает излишества и благополучие, но, кто знает, не является ли его теперешний отказ от всех благ и добровольный пост результатом вчерашней пресыщенности?

В мире все сейчас великолепно налажено, и в нем царит гармония. Каждый человек напоминает трубку гигантского органа, исполняющего симфонию о жизни на Земле. И если во время этого исполнения прозвучит фальшивая нота, что не удивительно, так как трубок — миллиарды, то одной из таких треснувших трубок является именно он, Сильвестр.

Весь мир в настоящее время стерилен. Улицы, например, опрыскивают пеной, которую затем смывает искусственный дождь. Дома сверкают яркими красками, но преобладает белый цвет, символ чистоты и здоровья.! Целая армия гигиенистов поднялась на борьбу против тех, кто оскверняет чистоту.

— А вы, — сказал я ему, — один из них. В нашем районе вы скоро войдёте в поговорку: «Грязный, как Сильвестр!» Я не могу этого допустить! Я должен бороться против вас, как против поборника антиэстетических норм.

— О прекраснодушный мечтатель, — сказал Сильвестр, заметно --">