Африкан Александрович Шебалов - «Ласточка»

шаг.

— Борис! Агеев! — неожиданно раздались возгласы.

Моряк попал в объятия друзей, с которыми не один год прослужил на «Касатке» — подводном корабле еще довоенной постройки. Два месяца назад «Касатку» поставили к причалу у завода. Тогда же отличников боевой и политической подготовки рулевого Агеева, механика Суханова и радиста Леонидова откомандировали в спецгруппу.

— Ну, как вы там, на новом месте? — расспрашивали Бориса друзья.

— Эх, братцы, если бы вы посмотрели на «Ласточку»!.. — восторженно проговорил Борис. — Это не лодка, а прямо мечта. Хотите, я расскажу вам о ней?

Товарищи с сожалением вздохнули:

— Времени уже нет — увольнение кончается.

Агеев пересек площадь, у входа в парк поравнялся с патрулем, молодцевато отдал честь.

— А-а-а, спецгруппа… — тепло улыбнулся знакомый офицер, ответив на приветствие.

В киоске возле гостиницы Борис купил папирос и остановился, раздумывая, куда идти. Он был почти уверен, что Вера не ждет его.

«Кто я для нее? Случайный знакомый, о котором она, может быть, давно забыла», — подумал он. Но для него Вера была самым дорогим человеком в городе, и минутное раздумье только еще больше разожгло в нем желание скорее увидеть ее.

…Он влюбился в нее сразу, с первого взгляда и хранит это чувство, как самую светлую радость.

Это было в начале лета на выпускном вечере в школе. Моряки поздравили выпускников, выступили с концертом художественной самодеятельности. Затем были танцы.

Агеев стоял рядом с девушкой в голубом платье, с красивым бантом, искусно вплетенным в волосы. Глаза этой девушки, большие, голубые, притягивали к себе, Борис залюбовался ею.

— Чего же мы стоим? Пойдемте танцевать, — с юной простотой, без тени смущения сказала она.

Во время танца они познакомились. Ее звали Верой.

— А почему вы не в школьной форме, как остальные выпускницы? — спросил Борис.

Вера улыбнулась одними глазами.

— Я уже старая. В прошлом году окончила десятилетку. На вечер пришла с подругой.

Она как-то доверчиво посмотрела ему в глаза и неожиданно сказала:

— Знаешь что, я не привыкла, чтобы меня называли на «вы». Говори мне лучше «ты», тем более, что я моложе тебя.

Потом они шли по городу, залитому электрическим светом.

— Я живу почти в конце проспекта. Проводишь меня? — попросила Вера.

Борис никак не мог примениться к ее обращению. Девушка поражала своей непосредственностью и простотой. «Так говорят обычно с людьми, которых давно знают», — думал Агеев.

Вера жила в старом двухэтажном доме, стоявшем в глубине двора.

— Вот наша квартира, на втором этаже, — указала Вера. — Видишь левее лестничной клетки два окна?

Вдоль всего дома на втором этаже шла открытая веранда. Возле одного столба веранды Борис увидел силуэт человека.

Вера торопливо попрощалась и поднялась на веранду. Мужчина, стоявший у столба, поспешно шагнул к ней навстречу.

* * *

В следующее воскресенье Борис пошел к Вере. Сдерживая шаг, он впервые поднялся по лестнице дома, в котором жила она. Дверь оказалась закрытой.

У главстаршины мгновенно исчезло радостное настроение. Сколько дней дожидался этой минуты, и все напрасно.

Что-то толкнуло его заглянуть в окно. Он осторожно подошел и увидел в комнате Веру. Девушка сидела за столом перед маленьким приемником и что-то торопливо записывала на листке бумаги. До слуха Агеева донеслись слабые звуки морзянки.

Вера была увлечена занятием, лицо ее раскраснелось, левой рукой она то и дело поправляла падавший на лоб локон.

Борис постучал по стеклу, Вера вздрогнула.

— A-а, Борис, заходи. Дверь не заперта. Только нажми сильнее, она у нас туго открывается, — смущенно проговорила она, подбежав к окну.

Когда Борис вошел в комнату, приемник уже был выключен. Вера собирала исписанные цифрами листки.

— ДОСААФ проводит областное соревнование радиолюбителей, — объяснила она и прибавила с гордостью: — я занимаюсь радиоспортом. А ты?

Вера лукаво и вместе с тем выжидающе посмотрела в глаза Агеева.

— Радио не моя стихия. Я рулевой, романтик моря, — ответил Борис и сам удивился, до чего получилось картинно.

Вера опустила ресницы и, словно вызывая главстаршину на разговор, задумчиво произнесла:

— Море. Что в нем хорошего?

Эх, --">