Ян Леопольдович Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали

Утонул какой-то мальчик! То и передавали.

Мама вздрогнула.

— Ну, — сказала она, — это… это вздор! Карик и Валя не пойдут купаться!

— Не знаю, не знаю, — покачала головою бабушка, — купаются они или не купаются, не скажу, а только давно пора обедать, а их все нет и нет. Где они? Утром убежали, не позавтракав даже.

Мама провела ладонью по лицу. Не говоря ни слова, она быстро вышла из столовой.

— Когда я была маленькой… — вздохнула бабушка.

Но что делала бабушка, когда была маленькой, мама так и не узнала: она уже стояла посреди двора и, щуря глаза от солнца, оглядывалась по сторонам.

Посреди двора, на желтой песочной горке, лежал зеленый совочек Вали, рядом валялась выцветшая тюбетейка Карика. И тут же, вытянув все четыре ноги, грелся на солнышке рыжий толстый кот Анюта. Он лениво жмурился и так вытягивал ноги, словно хотел подарить их маме.

— Где же они, Анюта?

Кот сладко зевнул, взглянул на маму одним глазом и перевернулся лениво на спину.

— Ну куда же, куда они делись? — бормотала мама.

Она прошлась по двору, заглянула в прачечную и даже посмотрела в темные окна подвала, где лежали дрова.

Ребят нигде не было.

— Ка-ари-ик! — еще раз крикнула мама.

Никто не отозвался.

— Ва-а-аля! — закричала мама.

«Ав-ав-гав-гав-гау-у!» — взвыло где-то совсем рядом.

В боковом подъезде сильно хлопнула дверь. Во двор, волоча за собой гремящую цепь, выскочила большая остромордая собака-овчарка.

Жирный кот Анюта одним прыжком взлетел на поленницу дров.

«Тссс! — зашипел он, поднимая лапу. — Прош-ш-шу не ш-ш-шу-уметь!»

Собака гавкнула сердито на Анюту, с разгона взлетела на горку и стала кататься по песку, поднимая густые столбы пыли, потом вскочила, отряхнулась и с громким лаем бросилась на маму.

Мама отскочила в сторону.

— Назад! Нельзя! Пошел прочь! — замахала она руками.

— Джек! Тубо! К ноге! — раздался из подъезда громкий голос.

Во двор вышел, переваливаясь, толстый человек в сандалиях на босую ногу, с дымящейся папиросой в руке. Это был жилец четвертого этажа — фотограф Шмидт.

— Ты это что же, Джек? А? — спросил толстяк строго и погрозил толстым пальцем.

Джек виновато вильнул хвостом.

— Экий дурень! — засмеялся фотограф.

Притворно зевая, Джек подошел к хозяину, присел и, звеня цепью, старательно почесал задней лапой шею.

— Хорошая погодка сегодня, — приветливо улыбнулся толстяк, обращаясь к маме. — Вы не собираетесь на дачу? Самое время теперь — грибки собирать, рыбу ловить.

Мама взглянула на толстяка, на собаку и недовольно сказала:

— Опять вы ее, товарищ Шмидт, без намордника выпустили. Ведь она же у вас настоящий волк. Так и смотрит, как бы кого цапнуть.

— Это вы про Джека? — удивился толстяк. — Ну, что вы! Мой Джек и ребенка не тронет. Он же смирный, как голубь. Хотите погладить его?

Мама махнула рукой.

— Ну, вот только и дела у меня, что собак гладить. Дома обед стынет, в комнатах еще не прибрано, а тут еще ребят дозваться никак не могу… И куда пропали, — не понимаю. Ка-а-арик! Ва-а-аля! — снова закричала она.

— А вы приласкайте Джека, попросите хорошенько его. Скажите ему: «Ну-ка, Джек, разыщи поскорее Карика и Валю». Он их мигом найдет.

Шмидт наклонился к собаке, потрепал ее по шее.

— Найдешь, Джек?

Джек тихонько взвизгнул и, неожиданно подпрыгнув, лизнул фотографа в губы. Толстяк отшатнулся, брезгливо плюнул и вытер губы рукавом.

Мама засмеялась.

— Напрасно смеетесь, — важно сказал Шмидт, — это же собака-ищейка. Она идет по следам человека, как паровоз по рельсам. Хотите докажу?

— Я верю вам, — сказала мама, — верю без доказательств.

— Нет, нет, позвольте, — заволновался толстяк, — уж если я говорю, — значит, так оно и есть. Ну-ка, дайте какую-нибудь вещь Карика или Вали… Игрушку… Рубашку… Тюбетейку… Все равно что.

Мама пожала плечами, но все же нагнулась, подняла тюбетейку и протянула ее Шмидту.

— Прекрасно! Замечательно! Очень хорошо! — сказал толстяк и сунул собаке под нос тюбетейку Карика.

— Ну-ка, Джек, — произнес он громко, — покажи, как ты работаешь! Ищи! Ищи, собачка!

Джек взвизгнул, пригнул голову к самой земле и, вытянув хвост, побежал по двору широкими кругами.

За ним бодро мчался фотограф.

Добежав до поленницы дров, Джек остановился и вдруг, подпрыгнув, встал на задние лапы, а передние положил на поленницу. Нос Джека очутился перед самой мордой кота --">