Артур Чарльз Кларк , Рэй Дуглас Брэдбери , Станислав Лем , Мюррей Лейнстер , Кир Булычев , Фредерик Браун , Георгий Иосифович Гуревич , Айзек Азимов , Андрей Дмитриевич Балабуха , Саке Комацу , Артур Порджес , Валентин Рич , Ларри Айзенберг , Борис Хазанов (Геннадий Моисеевич Файбусович) , Фред Хойл , Джон Холдейн , Ежи Валлих , Валентин Варламов , Леонид Письмен , Леона Райноу , Артур Игнатиус Конан Дойль , Кейт Лаумер , Север Феликсович Гансовский , Андре Моруа , Лео Сцилард , Стивен Голдин , Лестер Дель Рей , Джон Уиндэм , Всеволод Александрович Ревич , Дэнни Плектей , Вацлав Голембович , Борис Васильевич Зубков , Робeрт Шекли , Станислав Францевич Старикович , Михаил Абрамович Кривич , Ромэн Ефремович Яров , Александр Александрович Мееров , Михаил Владимирович Волькенштейн , Фредерик Л. Уоллес , Алан Эдвард Нурс , Норман Хантер , Л. Ольгин , Валентин Красногоров - «Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1965-1974

«Химия и жизнь» Фантастика и детектив ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1965 ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

№№ 1–3 ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

^{Б. Зубков Е. Муслин} Бациллус Террус ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Сейчас все, что рядом со мной, чисто и прозрачно — и моя собственная рука, и шкафчик с термометрами, и стакан с горьковатым лекарством. Вся больница пронизана чистотой и прозрачностью. Кстати, мои врачи не говорят «больница», они любят слово «лечебница». Будто бы меня можно лечить и вылечить. Увы, в свое время я слишком много копался в книгах, посвященных мельчайшим и бездушным тварям, которые, ничего не зная о существовании человека, заставляют его так жестоко страдать.

Левенгук называл их «анималькулями»— маленькими животными. О доблестные анималькули, вы и сами погибаете мириадами и идете на дно мирового океана. Там под тяжестью ваших крошечных трупов прогибается земная кора, и океан выходит из берегов. Ярость вашего размножения неистощима. Горе тому, кто становится на пути этой ярости. Вы можете и его пригнуть к земле, как заставляете прогибаться саму Землю…

До чего додумался — трупы, ярость, пригнуть к земле… Долой такие мысли, долой!

Опять эта боль… Она начинается в одной точке тела, расширяется, захватывает все его уголки… Все темнеет вокруг…

Я мечтал подарить людям бессмертие всех вещей, которые их окружают… С чего все началось? Забыл. Неужели и память моя заболела? Кто-то говорил: «Наше „я“ — это синтез памяти». Если я не помню, значит, я не существую… Вспомнить бы самое начало. Начало… Да, все началось, когда в институт привезли эту трубу. Удивительную, ржавую, чудесную, заскорузлую трубу. Она полгода пролежала в земле, храня внутри себя высоковольтный кабель. Однажды понадобилось вытащить его из трубы. Не тут-то было! Вытянули одни медные жилы, оболочка кабеля осталась в трубе. Прилипла! Кусок злополучной трубы привезли в институт. Собрался консилиум, не хуже, чем сейчас собирается возле моей постели. Подошел и я. Внутри труба покрыта блестящей слизью. Мазнул по ней пальцем. Так просто, для солидности, будто что-то про себя соображаю. Оказалось, что это вовсе не слизь, а твердый металлический налет.

Вот когда проснулась дремавшая столько лет идея!

Участники консилиума разошлись, я схватил кусок трубы и утащил на свой стол. Вечером я исцарапал, изрезал, исковеркал серебристый налет перочинным ножом. Нож сломался. Для отвода глаз насыпал в трубу земли из цветочного горшка, воткнул в землю какой-то цветок. Это была моя — первая лаборатория. Она умещалась на подоконнике рядом с чертежным столом. Терпение, терпение! Я ждал три месяца.

Был вечер, когда трясущимися руками я выколотил землю из трубы в корзину для бумаг. Блестящий слой залечил раны! Царапины исчезли. Какие-то неизвестные доселе микробы нарастили в трубе тончайший налет металла.

…Крохотные богатыри окружают нас. Я прочел где-то слова Пастера, обращенные к пивоварам, виноградарям и кожевникам: «Думаете, вы делаете пиво, обрабатываете кожу, получаете вино? Вы всего лишь управляете слепо, а потому не слишком умело полчищами невидимых глазом существ, которые и работают в ваших чанах!..». Сколько написал Пастер? Два тома, сто? А что застряло в моей памяти? Три строчки… Люди не помнят всё после всех. Счастье, если из книги твоей жизни они запомнят хотя бы одну строчку. Странные мысли лезут в голову, когда болен.

Увы, микромалютки несли не только вечную жизнь металлу. Одновременно они готовили быструю смерть человеку. Первый кандидат я. Единственный в своем роде больной. Поздравления принимаются в часы посещения больных родственниками и знакомыми.

Впрочем, на первых порах микробы вели себя вполне мирно. Я сделал для них специальный термостат — теплое, уютное гнездышко. Там, в гараже. Каждый первооткрыватель первым делом открывает свою лабораторию. У меня были четыре неоштукатуренные стены и длинные полки со следами бензина и машинного --">