Надежда Гранд - Побочный эффект

Карл Назарович пришел в палату к Илье со странными новостями. Он рассказал, что все подопытные собаки с бионическими глазами и нейросетью начали проявлять сильную агрессию к людям. Не ко всем, выборочно. Приматы, с которыми проводили подобные операции, показали такую же реакцию.

– Мы не знаем, в чем причина, – удрученно развел рукам Ландин. – Но опасаемся, что то же самое может случиться и с вами. Видимо, инфоциты развиваются и как-то искажают информацию об окружающем мире. Я предлагаю вам операцию по удалению нейросети.

– Я смогу видеть хоть что-то после этого? – занервничал Илья.

– К сожалению, без инфоцитов и стимулирования зрительной зоны это невозможно. Но впоследствии, после дальнейших опытов…

– Я отказываюсь, – перебил пациент доктора.

– Поймите…

– Я отказываюсь, – жестко повторил Илья. – Я не собачка и не обезьянка, у меня получится контролировать любую агрессию. Со мной вы сможете выяснить, что происходит. Я идеальный подопытный, пользуйтесь этим! А нейросеть я вам не отдам. Она работает великолепно, для тревоги оснований нет.

Илья действительно восхищался новыми возможностями бионических глаз и не хотел их терять. Мозг пациента не сразу привык к изображениям с камер. Сначала он видел все мутно и в сером цвете. Но вскоре инфоциты начали развиваться, а мозг адаптировался под новую реальность. Нейросеть заработала на полную мощность, демонстрируя чудеса микробиотехники. И для Ильи открылся удивительный мир.

– Вы не представляете, доктор, что я могу видеть сейчас, – восхищался он на очередном осмотре. – Раньше все это мне было недоступно. Я не могу даже выразить это словами. Знаете, что я теперь вижу? Я вижу волны света, мельчайшие частицы веществ, инфракрасное излучение, оно тусклое, поверьте. А ультрафиолет такой яркий, что режет глаз. Я вижу малейшее движение живой материи, могу разложить мгновение на элементы. И самое странное, что мой мозг уже не удивляется этому, а воспринимает все как должное. Не понимаю, как я мог раньше жить без этого!

Через несколько дней Илья взялся за краски и теперь часами рисовал все, что видел и все, что представлял за окнами больницы. Он был абсолютно счастлив. Доктора только радовались необычному пациенту. Они проводили с ним миллионы тестов, которые он проходил с покорностью и даже с радостью.

Но через несколько недель появились тревожные симптомы. Илья начал проявлять раздражение. Выяснить причину не удавалось. Как и какую-либо закономерность в объектах раздражения. Илья старался сотрудничать с врачами, но это не всегда ему удавалось.

– Мне неприятно это осознавать, но некоторые люди меня бесят до дрожи во всем теле, – Илья яростно смотрел на некоторых ученых, которые фиксировали его данные через многочисленные датчики. – Карл Назарович, можете убрать отсюда врачей? – он закрыл глаза.

– Кого именно? – доктор внимательно следил за теми, на кого указывал Илья. Это были обычные ученые, с хорошим послужным списком, все замечательные хирурги. Они же и делали ему операцию. Он кивнул коллегам, те вышли. – Получается, вас не раздражаю только я, Алиса и Павел?

– Только Алиса, – открыл глаза Илья. – Она вообще никогда не вызывает негативных эмоций. Пашка через раз.

– Эй, я тут при чем? – возмутился молодой ученый, занимавшийся исключительно компьютерной обработкой данных. – А Алиса всегда всем нравится, на нее даже наши злобные шавки не реагируют!

– Будь добр, помолчи! – поморщился Илья. – Вы, Карл Назарович, тоже иногда бесите. Но не сильно, терпимо. А других просто не выношу. Мне даже кажется… – неуверенно продолжил он, – что у некоторых людей вместо лиц какие-то странные темные пятна. И что-то такое стоит за их спинами, какая-то тьма… Зло…

– Это галлюцинации?

– Наверное. Но я не понимаю, с чем это связано.

– Может, что-то с уровнем наших гормонов, и вы как-то это чувствуете? Надо провести исследования. Простите, но вам придется побыть тут еще некоторое время.

– Я понимаю, я обещал, – согласно кивнул Илья. – И операцию вы сделали на мой страх и риск. Но, доктор, пощадите. Иногда мне кажется, что я могу кого-то убить в припадке ярости.

Эти слова, необдуманно вырвавшиеся из уст Ильи, стали его приговором. Ему запретили покидать не только больницу, но и палату. Потому что теперь речь уже шла о репутации заведения. Старший Вьюгин тоже не стремился как-то повлиять на ситуацию, понимая, что состояние Ильи может быть опасным для --">