Эмма Роса - Не позволяй смотреть в глаза

держать, не отпускать.

— У вас жар. Вам нужно немедленно к врачу! О чём вы думаете?

— Кто чар её не избежал, отныне знает счастье,

Кто пылью лёг у милых ног, душой впивает счастье.

Измучит, станет обижать, но ты не будь в обиде:

Всё, что подобная луне нам посылает, — счастье!²

Он вдруг почувствовал резкую слабость и в следующий миг провалился в темноту.

— Так это она тебя вырубила?

— Нет. Я сам. Простуда, горячий душ, просроченные онобиотики и вино. Доктор сказал, что наши изнеженные ичебиками организмы не предназначены для таких перегрузок.

— Тут я с ним соглашусь. Надолго ты отключился?

— Пришёл в себя в «скорой», часа через два. Она вызвала.

— Скорая ехала два часа? — Степаныч недоверчиво покачал головой.

— Нет, скорая приехала как всегда, минут через десять-пятнадцать. Я спрашивал.

— Ммм…

— Да. Пока я был без сознания, произошло много интересных вещей. Правда, я всё это выяснил потом.

— Каких?

— Прежде всего, я, находясь в отключке, отправил отчёт о командировке. И в нём ни слова о том, что я обнаружил в клинике. Наоборот. Судя по всему — прекрасная клиника, которая работает согласно выданным лицензиям, приносит большую пользу, так как находится в горячей точке и пропускает через себя большой поток больных, имеющих профзаболевания промзоны. Никаких нарушений, никаких лишних входов и замурованных выходов. Никаких троп. Управляющий прекрасно справляется с экономикой и хозяйством, а главврач с объёмом операций.

— Но… Это же можно проверить.

— Что?

— Ну, входы-выходы, например.

— Они заложили запасной выход, пока я осматривал три этажа здания и обедал. Уверен, что уже к моему возвращению домой всё вернули согласно плану здания. И подвал, в котором проводились незаконные операции, который скрыли от меня, заложив запасной выход, и, больничные места — все убрали.

— Допустим. Но что-то же должно найтись. Куда-то же уходят препараты.

— Должно, если искать. А тут концы в воду.

— Погоди-погоди. Ты хочешь сказать, что барышня с ними заодно?

Андрей вздохнул.

— То есть, она, рискует своим статусом и прикрывает их? — продолжал допытываться Степаныч.

— А чем она рискует? Её не осталось ни на квартирных датчиках, ни на лестничных и домовых камерах. Ни звонков, ни переписки, ни разговора. Ничего этого, согласно источникам данных, не было. Ни нарушений, ни Ордынко. А была плановая командировка, стандартная проверка, которая ничего подозрительного не выявила. Браслет и тот отдали в прежнем виде с заключением, что исправен. И даже есть данные с него вплоть до моего приезда в квартиру из клиники: пульс ровный, гормоны в норме, температура тела — хоть в космос. А я неделю провалялся!

Степаныч присвистнул.

— Да у них длинные руки… Как же они допустили утечку информации?

Андрей пожал плечами.

Степаныч долго молчал.

— Так, может, и ничего, а? Может, зря ты поспешил? Назначение опять же. Я не знаю, как у вас там по выслуге. Но, мне кажется, ты засиделся в рядовых инспекторах. Не? Может, это как раз шанс двинуть вперёд? А ты собственными руками…

— Вперёд? Степаныч! Зав обеспечением питания детских лечебных и оздоровительных учреждений! Ты шутишь?

— Ну по стране ж. Ответственная должность. И зарплата, наверное, другая, и возможности. Тёплое местечко.

Андрей покачал головой:

— Вот именно. Меня хотят заткнуть, купить. И так понятно, — взбреди мне в голову открыть рот, это выглядело бы как бред психа. Хрен его знает, что у них там. Ордынко семь лет как координатор, примерно семь лет назад в клинике провели реконструкцию, о которой никто ничего не знал. И за семь лет ни одного мало-мальски значимого нарушения. Что там за «договоры» они с населением подписывают? Какие опыты проводят? Георгов мастерят или что похуже? И если предположить, а, так оно и есть, что Ордынко — типичный представитель касты, как ты говоришь, то получается — всё, что происходит в клинике — с их знания и величайшего соизволения. Незаконно, понимаешь?! — он помотал головой. — Если они уничтожили любое свидетельство её присутствия в моей квартире, то речь там о чём-то очень серьёзном, глобальном. И чёрт их знает, чего они от меня захотят на новой должности! Нет. Я не хочу в этом участвовать!

Они надели противогазы и дальше шли молча, пока не миновали заборы промзоны и широкую, с километр, просеку, пока не подошли к обвалившемуся местами --">