Леонид Владимирович Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто

в моих покоях?

Встрепенувшись, как будто пловец, наконец решившийся на прыжок в студеную воду, иллитири отступил вглубь коридора, пропуская собеседницу вперед. — Конечно моя госпожа, для меня это будет большой честью.

Две тени чуть шелестя одеждами двигались по заполненным мраком коридорам подземелья с каждым витком спускаясь все ниже и ниже к самому сосредоточению этих затерянных в глубинах болот катакомб. Каждый из них дума о чем то своем, готовясь к приближающееся беседе и раскладывая на полочках разума вечно путающиеся гирлянды мыслей…

— У союзников дела идут очень плохо. — Внимательный взгляд, брошенный на идущую рядом девушку показал что серьезность предстоящего разговора оценена.

— Как всегда, мой князь… — Слабая улыбка озарившая лик, ставший внезапно нечеловеческим из за мелькнувших за кармином губ клыками, предназначалась не только собеседнику и стенам подземного корридора. Совсем нет — окружающий мир и происходящее в нем — те самые человеческие войны, мелкие планы героических полководцев, идеи и надежды осеянных величием владык… Сколько было таких и сколько еще будет.

— Все должно решиться в ближайшие две-три руки дней и плетельщицы судеб уже шепчут… — Порвав нить разговора, иллитири устремил исполненный непонятных мыслей взгляд на свою спутницу и глубоко, чуть сожалеюще вздохнул.

— И что же они шепчут, мой князь? — Бархат произнесенных слов был исполнен чем то непривычным. Тем самым то ли чувством то ли его впечатлением… И даже только тень, запах или дуновение этого заставляло…

Внезапно тряхнув головой как будто в попытке сбросить нечто невидимое и неощутимое иллитири ответил еще больше снизив громкость, на полтона не дойдя до шопота.

— Дом наших… — невесомая, как пойманная в паутину пылинка, пауза была тщательнейшим образом взвешена на аптекарских весах разума и выпущена в тихий ручеек разговора. — вероятнее всего найдет в своем кармане стертый медяк…

— Который покачнет весы менялы? — приблизившись на шаг к растворяющемуся в тьме коридора дроу, утянутая в так волнующе облегающее ее фигуру платье, кицуне многозначительно прищурилась, как будто вспоминая что-то давным давно забытое. — Не будет ли дерзостью спросить мой князь, не просыпятся ли раковины от такого? И не покатятся ли в придорожную пыль, вынуждая бедняка или менялу опуститься на колени в тщетной попытке сохранить свои сбережения?

Ответная улыбка была дополнена чуть опущенной в признании красоты рожденного словесного кружева головой.

— Просыпятся, моя госпожа… — кисть, вооруженная более чем внушительными когтями щедрым жестом просыпала в пространство невидимое и неосязаемое золото дураков. — Жадность и спесь, самоуверенность и азарт. Всего этого будет достаточно.

— Как всегда, мой князь. Как всегда. — Чуть потупив искрящийся любопытством и каким то дьявольским весельем взор, девушка выказала свое отношение к озвученному совершенно не подходящим человеческому существу образом, вильнув тщательно расчесанным и уложенным ворсинка к ворсинке хвостом. После чего провела в воздухе ладошкой, засиявшей в мраке подземелья, как будто бы она была выточена из самого лучшего каррарского мрамора. — Не будет ли с моей стороны наглостью вопрос о иероглифах начертанных на этом медяке? Ведь пусть хоть цзяо иль презренный фынь, но и они чеканились в государевых сокровищницах и имеют за собой не только волю императора но и умысел чиновников, не пожалевших ни штампов ни пота рабов.

— О! — Еще раз уважающе наклонив голову, иллитири неожиданно даже для самого себя невесомо поймал кончиками затянутых в эбеновую кожу пальцев явленную ему драгоценность. — Знаки. Знаки вполне читаемы, ussta Valsharess. Мало того, они специально сделаны как можно более четкими. И их значение…

Мрак. Наполненное отрицанием света ничто. Синоним пустоты и молчания… или может быть нет? Кто знает какое бесчетное количество раз в любом из миров мультивселенной подобная пустота и безмолвие наполнялось взявшейся из ниоткуда из того самого ничего, простирающегося за границей восприятия, мелодией. Мелодией дыхания, мыслей, чувств и тишины. Тот самый момент когда окружающая действительность капсулируется только для двоих. Тьма наполненная шелестом слов и прикосновений, дыханием и шорохом одеяний, за пределами которой норны прекращают свою бесконечную пряжу.

— Огонь свечи… — --">