Эдмонд Мур Гамильтон - Саргассы космоса

Кента не были услышаны ни на следующий день полета, ни в последовавшие за ним дни. Хотя один из радистов «Паллады» постоянно находился у приборов по приказу капитана Крейна, слабые сигналы вспомогательного радиопередатчика не давали никакого результата.

Если бы они летели к Венере или Марсу, сказал себе Кент, у них был бы какой-то шанс, но здесь, в бескрайних пространствах между внешними планетами, кораблей было меньше, и расстояние между ними было больше. Большой сигарообразный грузовой корабль беспомощно дрейфовал по широкой дуге к страшному району, а слева от него покачивался зеленый фонарик Нептуна.

На третий день полета Кент и капитан Крейн стояли в рубке позади Лиггетта, который сидел за бесполезным теперь пультом управления ракетными установками. Их взгляды были прикованы к большому стеклянному экрану гравиграфа. Черная точка на нем, обозначавшая их корабль, неуклонно ползла к ярко-красному кругу, обозначавшему мертвую зону….

Они молча наблюдали, пока точка не переползла через красную линию круга, направляясь к его центру.

— Итак, мы внутри, — прокомментировал Кент. — Похоже, ничего не изменилось.

Крейн указал на приборную панель.

- Посмотрите на гравитометры.

Кент посмотрел:

— Все мертвы! Никакого гравитационного притяжения ни с одной стороны… нет, вон там видно небольшое притяжение вперед!

— Значит, в мертвой зоне все-таки существует какое-то гравитационное притяжение! — воскликнул Лиггетт.

— Вы не понимаете, — сказал Крейн. — Притяжение впереди — это притяжение обломков в центре мертвой зоны.

— И оно тянет «Палладу» к себе? — воскликнул Кент.

Крейн кивнул:

— Вероятно мы достигнем поля обломков чуть более чем через два корабельных дня.

Следующие двое суток показались Кенту бесконечно долгими. Среди офицеров и матросов корабля воцарилось унылое молчание. Все казались подавленными странными силами судьбы, которые захватили корабль и плавно и беззвучно несли его в этот край неотвратимой гибели.

Тщетные призывы радистов прекратились. «Паллада» дрейфовала в ужасном районе, как какой-то безмолвный корабль, нагруженный проклятыми душами. Она дрейфовала, говорил себе Кент, как дрейфовали до него многие разбитые и искалеченные корабли: обычная жизнь Солнечной системы навсегда осталась позади, а впереди были тайна и смерть.

Ближе к концу вторых суток из рубки управления донесся голос Лиггетта:

— Впереди по курсу поле разбитых кораблей!

— Ну вот мы и добрались! — Крикнул Кент, когда они с Крейном поспешили в рубку пилотов.

Команда подбежала к иллюминаторам на палубе.

— Вон там, прямо впереди, примерно в пятнадцати градусах влево, — показал Лиггетт Кенту и Крейну. — Видите?

Кент пристально посмотрел и кивнул. Корабли были основным компонентом далекой дискообразной массы на фоне усеянного звездами неба, которая мерцала в слабом солнечном свете космоса. Поле не казалось большим, но по мере того, как в последующие часы они неуклонно приближались к нему, они поняли, что на самом деле скопление было огромным, по меньшей мере пятьдесят миль в поперечнике.

Его основная масса представляла собой разнородную кучу, состоящую в основном из бесчисленных сигарообразных космических кораблей на всех стадиях разрушения. Некоторые были разбиты почти до неузнаваемости, другие же, судя по всему, не пострадали. Они все вместе парили в этой компактной области космоса, прижатые друг к другу взаимным притяжением.

Казалось, среди них были корабли всех типов, известных в Солнечной системе, от маленьких быстроходных почтовых судов до больших сухогрузов. А когда они приблизились, все трое в пилотской рубке увидели, что между кораблями, составляющими скопление, плавает множество всякой мелочи — фрагменты обшивки, маленькие и большие метеоры, космический мусор всех видов.

«Паллада» дрейфовала не прямо к полю обломков, а курсом, который обещал провести корабль мимо него.

— Мы направляемся не к скоплению! — Воскликнул Лиггетт. — Может быть, мы пролетим мимо него и выйдем с другой стороны мертвой зоны!

Капитан Крейн невесело улыбнулся:

- Вы забываете космическую механику, Лиггетт. Мы будем дрейфовать вдоль края скопления, а затем, сделав вираж и обойдя его, выйдем на курс ввиде сужающейся спирали, который и приведёт нас прямиком к внешней границе.

— Господи, кто бы мог подумать, что здесь так много --">