Сима Кибальчич - Посол на планете Земля

увидев мокрого Малыша, он с радостью ударил хвостом по воде. На нос Малыша прилетел стебелек болотной травы.

Агриппина и Марфа от радости сияли всеми цветами радуги, а вот Эйюшка от затянувшейся болотной жизни заметно поблек и покачивался при каждом шаге. Не видать ему эхтилотского трона, как своих ушей, впрочем, последних у него и так не наблюдается. И ничего, обходился…

– Ну, наконец-то, наконец-то нашелся!!!

Радостно заорал Малыш и запрыгал в воде, все больше покрываясь черными кусками ила.

– Пива лучше не перебарщивать, – сказала Марфа и, развернув крыло, накрыла довольного Эйюшку.

– Я же совсем немного, чтобы лучше сочинялось, все время думал о музыке, – Эйюшка заспешил к органу. – Я написал оперу. Послушайте.

Орган, хоть и выглядел потрепанно, но сразу выдохнул перелив глубоких звуков и зазвучал во всю мощь. Музыка потекла, поглощая собой все вокруг. Она то затихала, то вновь усиливалась в чистых взлетах и переливах. Малыш слушал и все больше раздувался от гордости.

– Такая красивая опера, – мечтательно прошипел Питона. – Сразу слышно настоящего оперативника.

– Посмотрите!

Сэм показал в почти темное небо. Словно услышав замечательную оперу Эйюшки, там пробудились и выстроились тонкими полукружьями красные и синие точки.

– Это корабли? – спросил Малыш.

– Они самые. Завтра будет объявлено о решении Совета Федерации помочь эхтилотам, – сказал Сэм, который сегодня долго говорил с Вэ-эН. – Скорее всего эскадра уже завтра будет отправлена в поход.

Эйюшка никого не слушал, он самозабвенно играл, нажимая клавиши когтями передних лап и длинным языком.

Агриппина наклонилась к Сэму и Малышу и спросила шутливо:

– Как вы думаете, выйдет ли из моего внука посол нашей расы на Земле? На музыкальных инструментах уже играет и разбирается больше нас в том, где здесь безопасно и вкусно.

– Рассол! – воскликнул Малыш. – Да Эйюшка просто прекрасный рассол!

Вдруг что-то громко треснуло, и музыка прервалась.

– Кажется, сломалась кнопка, – расстроено сообщил будущий «рассол».

– О, – засуетился Малыш, – тут все дело в сырости, сейчас я что-нибудь к чему-нибудь приверчу.

Причмокивая губами и коварно хихикая, он полез за орган.

--">