Игорь Михайлович Забелин - Пояс жизни

Игорь Забелин ПОЯС ЖИЗНИ

Памяти отца — Забелина Михаила Георгиевича

ПРОЛОГ

Светлым летним днем, в начале августа**** года, с Минусинского аэродрома поднялся двухместный вертолет и взял курс на юг, в сторону Саянских гор.

У штурвала сидел юноша лет семнадцати-восемнадцати с замкнутым строгим лицом. В позе юноши не было непринужденности, — наоборот, спина, плечи его казались затвердевшими. Изредка, словно проверяя, какое он производит впечатление, юноша посматривал на своего спутника — седого человека. Крупное, изрезанное глубокими морщинами лицо седого человека было спокойно, но глаза — живые, черные — с жадностью вглядывались в проплывающие внизу пейзажи, словно впитывали их, вбирали, чтобы на всю жизнь сохранить в памяти.

— Люблю Землю! — сказал седой человек и улыбнулся. — Так люблю!

Это неожиданное признание не удивило юношу. Его спутник был астронавтом — первым, кому удалось посадить звездный корабль на Луну. У него были основания любить Землю так, как никто не любил ее раньше — всю целиком, от полюса до полюса, потому что он расставался с ней и тосковал по ней так же, как другие люди, отправляясь в дальние странствия, тосковали по родной стране, по родному городу, дому…

Юноша понимал своего спутника, но не разделял его чувств. Юношу не восхищали ни стальные излучины Енисея, блестевшие среди темно-зеленых островов, ни ровные цветные квадраты полей, подступавшие вплотную к горам, ни сами горы — массивные, тяжелые, затянутые синеватой дымкой… Юноша думал, что сам он без всякого сожаления расстанется с Землей, отправится странствовать по планетам и — дальше! — по звездным мирам. И даже если он не вернется на Землю — что ж тут страшного?! Он найдет другой обитаемый остров во вселенной и поселится на нем со своими товарищами. Он так и сделает когда-нибудь — может быть, через пять лет, может быть, через десять…

Горы приблизились, и геликоптер набрал высоту. Внизу виднелись теперь покрытые зеленой щетиной горбы сопок и широкие пади; на дне падей кое-где сверкали серебристые нити рек.

Было еще светло, когда седой человек сказал, что пора выбирать место для ночлега. Юноша остановил вертолет и приземлился на склоне сопки посреди молодого лиственничного леса.

Стемнело. Всходила Луна. За дальней сопкой появилось зарево; оно становилось ярче, словно приближалось, и наконец показался багровый край Луны. Он быстро увеличивался в размерах, будто кто-то выталкивал Луну из-за горы, и вскоре огромная, сплюснутая у полюсов Луна целиком выплыла на небосклон. Ей никто не мог помешать. Она уверенно взбиралась все выше, раздвигая густую небесную чернь, и звезды бледнели и гасли, когда она приближалась.

— Зачем мы прилетели сюда? — спросил юноша.

— Просто так, — астронавт откинулся на спину, широко разбросав руки; на секунду он увидел Луну совсем другой — увидел черную, покрытую черной пылью равнину; ноги погружались в эту пыль, но она не взлетала вверх. — Просто так, — повторил астронавт. — Полюбоваться тайгою, горами, ночным небом…

Но юноша ему не поверил.

Поужинав, они легли, укрывшись одним одеялом.

Уже под утро юноша почувствовал легкий толчок в бок. Вскочив, он увидел, что астронавт не спит.

Небольшая желтая Луна висела почти в зените, а под нею, немного левее, трепетало во влажном ночном воздухе зеленоватое студенистое тело Утренней звезды. Она была похожа на медузу, выплывающую с растопыренными щупальцами из черной пучины мироздания. И юноше вдруг показалось, что и ветерок, и прохлада, и зеленовато-желтый свет, заливший тайгу и горы, — это все от нее; это она сделала тонкие длинные листики багульника латунными, она украсила росинками стебли травы, из-за нее приливные волны колышут тайгу, пробегая одна за другою от подножий к вершинам сопок…

— Утренняя звезда, Венера! — прошептал юноша и покосился на астронавта.

Тот сидел неподвижно, обхватив колени руками, белые волосы его казались зеленоватыми, а лицо — словно высеченное из темного камня — лицом неземного существа, случайно занесенного сюда, на склон сопки, из черных далей, которые высились сейчас над ними…

Чувство, одинаково похожее на восхищение и страх, охватило юношу. «Зачем мы прилетели сюда?» — спросил он самого себя опять и посмотрел на своего спутника; астронавт не отрываясь глядел на Венеру, и в темных --">