Тони Дэниэл - Сухая, тихая война

грунтовой воды и мало-помалу приблизился к тому, чтобы снова, как в старые добрые времена, гнать виски. Почти все население Ферро делится на пивоваров и вискоделов. А началось это еще с Заселения, десять поколений назад.

Пока ко мне не пришла она, я и не подозревал о грядущих неприятностях. Звали ее Алинда Бекстер, но для меня она была Бекс еще с тех дней, когда мы вместе играли на полу в гостинице ее папаши. Когда я уходил на войну, ей было 20, а мне 21, а сейчас я ее узнал и в 40 (на пять лет старше меня нынешнего).

Через неделю после возвращения я увидел ее на дороге к своему дому. Бекс была повыше большинства ферроанских женщин, и на любом другом мире ее могли бы принять за помесь человека и юзы. Худощавая, длинноногая, она носила платье цвета хаки; его немилосердно трепал сухой ветер. Я стоял на веранде, ждал и гадал, о чем она^ будет говорить.

- Ну вот, гора с плеч! - На ее голове сидела шляпка с загнутыми полями, с ленточками, которые завязываются под подбородком. Но Бекс их не завязала. Она придерживала шляпку рукой, чтобы не сорвало ветром. - Твое проклятое ранчо - сплошная головная боль, а пользы никакой!

- Так это ты за ним присматривала?

- Иначе бы оно давным-давно развалилось, - ответила она. С минуту мы стояли молча, разглядывали друг друга. У

нее зеленые глаза. В странствиях своих я повидал Океан точно такого же цвета.

- Ну что ж, - проговорил я наконец, - входи.

Угостить ее было чем - я испек сладкий пирог, а сосед Шин принес пива. Но и от того, и от другого она отказалась. Мы расположились в гостиной, уселись прямо на простыни, - я так и не удосужился снять их с мебели. Разговор вели осторожно, будто снова знакомились друг с другом. Она теперь управляла отцовской гостиницей. На протяжении многих лет добраться до нас можно было только грузовым кораблем, но мы наконец получили узел флэш-сети, и пускай Ферро до сих пор считается захолустьем, иностранцы теперь появляются чаще. Редко кто из них задерживается, но провести ночку, а то и другую, в «Бекстер-отеле» вынужден каждый, и добрая слава о гостинице разошлась далеко. Этим словам Бекс я поверил. Помнится, в молодости она была себе на уме, но честная, а хозяйки гостиниц с таким сочетанием качеств - редкость. Бекс кажется тихоней, пока не узнаешь ее получше; кое-кто считает ее высокомерной. До моего отлета у Бекс было очень мало близких друзей, и только им, мне в том числе, она порой открывала душу. Похоже, ее характер не сильно изменился с тех пор.

- Замуж вышла? - спросил я, выслушав о гостинице и о болячках старины Ферли.

- Нет. Собиралась, и все было на мази, но не решилась. А ты женат?

- Нет. За кого ты собиралась?

- За Рэлла Кентона.

- Рэлл Кентон? - Я вспомнил этого на четверть сплайса, великана из великанов. - Это не его ли родители владеют хмелевой биржей?

В ту далекую пору его внешность была обманчива. Не хватало живинки этой каланче, не хватало стержня.

- Десять лет назад умер Том Кентон, - ответила она. - Марджори отошла от дел, и биржа принадлежала Рэллу до прошлого года. Ты не поверишь, но Рэлл справлялся хорошо. У него характер появился со смертью отца, даже, может быть, слишком твердый.

- И что с ним сталось?

- Его больше нет, - ответила Бекс. - Я думала, что и ты погиб. - Тут она дала понять, что теперь не прочь глотнуть пива, и я вышел за бутылочкой «Шинского». А вернувшись, понял, что она успела всплакнуть.

- Рэлла убили глимы, - опередила мой вопрос Бекс. - Это они сами себя так прозвали. Всякий сброд: люди, репоны, каливаки и бог знает кто еще. В прошлом году шли через наши края и на неделю задержались в Гейделе. Это был сущий ад! Захватили нашу гостиницу и устроили в ней… суд, так они сказали. От каждой семьи кто-нибудь должен был явиться и заплатить «судебную десятину». А величину этой десятины определяли глимы. Рэлл платить отказался. Он вынул длинный пистолет - и где только его раздобыл… А они расхохотались и обезоружили его, как ребенка. - По щекам Бекс побежали слезы.

- Потом выволокли из гостиницы на улицу. - На несколько секунд Бекс умолкла, чтобы взять себя в руки. - И заживо сожгли плазмобоем. Сначала ноги, потом руки, а потом, но не сразу, - все остальное. От него и золы не осталось. Нечего было хоронить.

Я не мог притянуть ее к себе и обнять. Не мог - после ее рассказа о Рэлле. Но что-то сделать было необходимо. Я достал из трутницы щепку дерева бан и попробовал затопить печку. Но огонь не желал заниматься от стучавшего в моем сердце пепла, а дуть не следовало - --">