Спартак Фатыхович Ахметов - Лифт до Юпитера

беспомощно разглядывали целый ряд смоляных кристаллов. Работы, плешь собачья, зашли в тупик.

4

С утра они готовили очередной опыт. По настоянию юного специалиста навеску оксидов уменьшили вдвое. В это время зазвонил телефон.

— Борьба Васильевич? Сегодня в десять подшефная школа организует встречу с ветеранами войны.

— Но…

— Считайте себя мобилизованным. После торжественной части вы идете в седьмой «Б».

— Эксперимент…

— Наденьте боевые награди.

— Я не умею рассказывать.

— Давайте не будем срывать мероприятие!

Макушкин обреченно положил трубку.

— Борьба Васильевич, вы не волнуйтесь, — подбодрила Танечка. Выступайте спокойно. Я загружу «лодку», создам вакуум и буду медленно поднимать температуру.

— Даже не знаю, о чем говорить…

— Да вы что! Это же семиклассники, мальчишки! Расскажите, как ходили в разведку, как взрывали поезда!

— Я больше в медсанбате сидел.

— Ну и что? Все равно партизанили. Дети любят про подвиги. Расскажите, например, как вас ранило.

— Такого не было.

— А шрам на щеке?

— Так это… Это я дома. Гвоздь заколачивал. Молотка не было, пришлось топором. А он сорвался…

— Да? А я думала — осколок… Ну, все равно, расскажите о товарищах. Таня критически оглядела шефа. — Домой зайдете?

— Зачем?

— Костюм сменить, награды приколоть. Заодно посмотрите на ботинки, у вас шнурки разноцветные…

День был безоблачный. Обочины зеленели молодой Травкой, зелеными фейерверками распускались Деревья. Грязь на улице подсохла, и Борьба Васильевич быстро добрался до своего многоэтажного красавца, который был отделен от Института длинной шеренгой частных домиков. Лифт, как обычно, ждал внизу.

— Ты чего? — недовольно спросила Леля.

— Да вот… одну штуку надо захватить. — Борьба Васильевич выдвинул ящик стола, достал картонную коробку с медалями. — Леля, у меня опыт задерживается, приду поздно.

— Когда?

— Не раньше одиннадцати.

— Ну и ужинай там. Не трогай, я намазанная…

Ветеранов в школе встретили тепло. Посадили в президиум, говорили разные хорошие слова. Ветераны смущенно улыбались и звенели наградами. Потом разошлись по классам. Осмелевший Борьба Васильевич рассказал о пулеметчике Хусаине Хасанове. Ребята оказались эрудированными. Мальчик с передней парты высказал предположение, что татары, воевавшие в витебских лесах, — это члены подпольной организации легендарного Мусы Джалиля, вырвавшиеся из плена. А одна очень красивая девочка связала крылатую фразу о турке Джиурдине с комедией Мольера «Мещанин во дворянстве». В общем, Макушкин узнал много нового.

В институт возвращался размягченный. Как будто первый раз в жизни ощущал теплое прикосновение солнечных лучей, слушал птичий щебет, видел голубое небо. Горьковатый запах тополиных листьев заполнял улицу. Макушкин нагнулся и сорвал травинку, чтобы пожевать ее, как в детстве. Из подворотни вылезла собака. Она совершенно не гармонировала с весенним днем: большая голова с висящими ушами тряслась, в коричневой шерсти круглились грязно-белые пятна, кривые ноги подкашивались.

— Тебя обидели? — пожалел Борьба Васильевич.

Песик поднял невыносимо печальные глаза и оскалился.

— Не хочешь, чтобы жалели? Гордый…

Пес хрипло заворчал.

— Ну-ну, не буду…

Макушкин повернулся и сделал шаг. В тот же миг пес словно бы пролетел над землей и вцепился ему в икру.

— Ты чего?!.. Отпусти!

Пес мотнул головой и еще крепче стиснул челюсти.

— Ах, плешь собачья! — Борьба Васильевич хлопнул по плешивой голове. Дура!

Собака отскочила, припала на передние лапы и вызверилась. Макушкин погрозил кулаком…

Неудачный день продолжался. К шести часам вечера установка вошла в режим. Расплав был хороший, бултыхался, как вода в кружке. Пока Макушкин выставлял под смотровое окошко начало затравки и набирал на программаторе задание, Татьяна написала в рабочем журнале пожелание ночной смене. Вдруг в лаборатории стало тихо — перестал тарахтеть форвакуумный насос. Сигнальные лампочки и плафоны погасли. Нет энергии. Таня уже набирала аварийный номер.

— Дежурный электрик слушает, — буркнул сонный голос.

— Почему обесточили?

— Не знаю… — Пауза. — Наверное, на подстанции…

— Быстрее проверьте!

«Если через десять минут не дадут энергии, — подумал Макушкин, — опыт пропал. Придется начинать сначала».

--">