Артур Стэнгленд - Роковое уравнение (ЛП)

— Нет. Я тщательно осмотрел его с помощью рентгена и пенетрирующего спектроскопа, думал, может, обнаружу следы яда в организме, но в этом отношении всё чисто.

— Понятно. Хорошо, доктор, это всё, что я хотел узнать

Санитары вынесли тело, теперь находившееся в ведении доктора Бауэра. Как только коронер ушёл, Джордж принялся изучать разложенные на столе листы с вычислениями.

— Вы уже сделали фотокопии этих бумаг? — спросил он.

— Нет, но я велел фотографу снять комнату в её нынешнем состоянии.

— Лучше попроси его сделать фотокопии этих листов с уравнениями — и особенно последнего, над которым он, судя по всему, работал в момент смерти. Тот, что он обозначил как (20b).

Кип кивнул — эту меру предосторожности он упустил из виду.

— Кстати, Джордж, я жду звонка от Мёрфи. Я отправил его на Дивижн‑стрит — там живёт секретарь Фриде. Возможно, он сможет сообщить нам что‑нибудь интересное.

— Его секретарь, да? Как его зовут?

— Лонсдейл.

— Что-нибудь о нём известно?

— Только то, что я узнала от экономки Фриде, миссис Джеймс. Я распоряжусь, чтобы её привели для тебя.

Темные глаза молодого математика загорелись, как у ищейки, взявшей свежий след. Офицер провёл в комнату испуганную женщину. Фанкхаузер едва сдержал улыбку. Миссис Джеймс явно пребывала в смятении: она беспомощно теребила передник, то комкая, то разглаживая его на пышном животе. Её волосы были уложены в причудливую пирамиду из уменьшающихся «бубликов», венчавших голову. Ее светлые широко распахнутые глаза за очками в серебряной оправе смотрели тревожно, а при ходьбе она твёрдо, почти тяжеловесно, переставляла ноги.

— Миссис Джеймс обнаружила доктора Фриде? — спросил Фанкхаузер, оборачиваясь к Кипу.

— Ох, д-да, сэр, это я! — живо отозвалась женщина. — Было около половины шестого, сэр, когда я поднялась с его чаем, а он сидит тут… мёртвый!

— Хорошо, миссис Джеймс, — перебил её Джордж, — собственно, мне хотелось бы, чтобы вы рассказали всё, что знаете о секретаре доктора.

— О… о мистере Лонсдейле? Да я немногое могу сказать, сэр. Он всегда казался мне таким милым молодым человеком. Он тут не живёт, а приходит по утрам, чтобы помогать доктору Фриде. Сегодня он ушёл около полудня, и я слышала, как доктор говорил что‑то о том, что тот вернётся вечером.

Джордж многозначительно посмотрел на Кипа.

— Ладно, миссис Джеймс, на этом всё.

Когда она вышла, Джордж снова взглянул на Кипа.

— Так или иначе, Лонсдейл замешан в этом, Кип.

— Каким образом?

— Не знаю, но, как ты и сказал, всё это крайне подозрительно. Смерть Фриде выглядит слишком естественной. Настоящая головоломка.

Джордж принялся рыться в ящиках стола Фриде, бегло просматривая многочисленные письма и бумаги. Вскоре он обнаружил толстую чёрную книгу. Это оказался личный дневник, написанный характерным, неповторимым почерком. Он сел в кресло и начал его читать. В основном дневник содержал мысли и идеи знаменитого учёного касающиеся математических трактатов. Последние несколько записей оказались особенно интересными.

25 марта……………… А что насчёт нашей Вселенной? Должны ли мы вечно блуждать впотьмах, в конечном счёте довольствуясь лишь „тенями на стенах нашей пещеры“, как вынужден был заметить Платон? В начале XX века господствовала идея о Вселенной как о механизме, постоянно расширяющемся — нечто вроде мыльного пузыря. Но я задаюсь вопросом: не можем ли мы в конце концов отбросить Теорию Квантов с её отрицанием причинности и — вполне логично — предположить, что Начало заложено в Математическом Разуме?

Я даже готов пойти дальше и выдвинуть идею, что чистая мысль есть „истинная сущность материи“. Хотя мы до сих пор не знаем подлинной природы света, мы можем выразить его реальность через объективные уравнения. То же самое и с электроном: мы можем описать его свойства и поведение с помощью формул — независимо от того, представляет ли он собой кольцо из „вероятностных волн“ Гейзенберга или нет. Думаю, было бы поразительно исследовать эту идею математически. Обсуждал это с Макмилланом, но он отвергает всю концепцию — старый закоренелый шовинист!

4 апреля. В последнее время я погрузился в причудливые области гиперматематики. И в результате у меня всё сильнее складывается впечатление, что то, что мы в математической физике считаем --">