Юрий Михайлович Кларов - Пять экспонатов из музея уголовного розыска

администрация.

- И вы не сказали об этом Белову?

- Нет, не хотелось портить уже обкатанную историю. Уж больно хорошо она получалась у Василия Петровича.

- Но кто же мог совершить эту кражу?

Он засмеялся.

- Стыдно признаться, но до сих пор не знаю. Чего не знаю, того не знаю. В те годы домушников хватало. Мог тогда к нему забраться на квартиру и тот, кого Василий Петрович прозвал Скособоченным, и другой приятель Мебельщика - Петька Интеллигент. Да мало ли кто!

- Постойте, постойте, - сказал я. - Давайте всё-таки расставим точки над «и».

- Ну как, расставим? - повернулся Усольцев к Константину Кондратьевичу и подмигнул ему.

- Расставим, - согласился тот.

- Пометки на полях рукописи Василия Петровича были или не были?

- Были, - сказал зять Белова.

- Могли они принадлежать Скособоченному или Петьке Интеллигенту?

- Нет, конечно.

- Значит, сделал их, судя по всему, человек достаточно компетентный?

- Надеюсь, - усмехнулся он.

- Кто же?

- Константин Кондратьевич, кто же ещё? - сказал Усольцев.

- А если без шуток?

- Евграф Николаевич не шутит. Так оно и было.

- Странно.

- А что вас, собственно, удивляет? - пожал плечами зять Белова. - Василий Петрович настолько горел этой работой, что невольно заинтересовал и меня, тем более что вопросы имитации материалов для мебели химику значительно ближе, чем искусствоведу.

- Допустим.

- Ну а во время его отъезда мне было поручено присматривать за квартирой. Занятие скучное. Вот я и начал потихоньку читать его рукопись. Ну и не удержался от соблазна сделать на полях кое-какие замечания.

- Но зачем вам с Евграфом Николаевичем потребовалось разыгрывать Василия Петровича?

- А мы не собирались его разыгрывать. Он нас буквально вынудил к этому.

- Константин Кондратьевич!

- А что? Действительно вынудил, - подтвердил хохочущий Усольцев.

- Во-первых, - продолжал зять Белова, - ему очень хотелось поверить в то, что вором был Мебельщик. А во-вторых… Посудите сами, когда говорят, что в ваших замечаниях обнаружено двадцать три орфографические ошибки, вы вряд ли тут же закричите о своём авторстве и уж, во всяком случае, не будете отстаивать его. Зачем мне это? Пусть лучше «чудовищной безграмотностью» отличается Мебельщик. С него взятки гладки.

- А вы действительно… - осторожно поинтересовался я.

- К сожалению. До сих пор не могу подружиться с орфографией. - Наступило молчание.

- Но теперь, когда прошло столько лет, - сказал я, - видимо, стоит восстановить истину.

- Не уверен, - покачал головой Усольцев, - совсем не уверен.

- Зачем? - поддержал его Константин Кондратьевич. - Заблуждение Василия Петровича разве помешало ему закончить свою работу? Нет. А вам оно помешает?

- Да нет, скорей наоборот. Вы с Евграфом Николаевичем подсказали мне неожиданную концовку, которой я, видимо, и воспользуюсь.

У метро мы расстались довольные друг другом. Так что если Василий Петрович считал своим соавтором Гришу Мебельщика, то моими соавторами вполне могли бы стать Константин Кондратьевич и Евграф Николаевич. Особенно Константин Кондратьевич. Но он совсем на это не претендовал и даже просил не упоминать его фамилию в повести о музее Петрогуброзыска. Я его понимаю. Что ни говорите, а двадцать три орфографические ошибки - это многовато не только для доктора химических наук, но даже для кандидата…

[1] АРА - сокращенное наименование «Американской администрации помощи», благотворительной организации, которой в 1921 году в связи с голодом была разрешена деятельность в РСФСР.

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

03.03.2009

--">