Антон Дубинин - Поход семерых

бесконечно прекрасной землей, набирая высоту, унося – унося его в Свет.

Эпилог

Хоть и нет у них дома, кроме рук Твоих, —

Но дай им вернуться домой…

– Человек должен бороться со злом. Вершить добро во имя Господа.

– Да? – беспечно отозвался Алан, откидывая со лба длинные выгоревшие волосы. – Наверное, так… Но мне кажется, что человек может и просто радоваться… иногда.

Он с места выслал коня в галоп и помчался, топча серебристый вереск, вниз с крутого холма. Глэймор рассмеялся и ударил серого пятками по бокам, и его длинная грива, взметнувшись, задела рыцаря по лицу.

Они ехали рядом, глядя в летние небеса, и темные волосы старшего брата отливали на солнце вересковым серебром.

– Глэймор, как же я рад, что мы наконец в Камелот едем! Короля увидим, наших всех…

Тот кивнул, улыбаясь и не отрывая взгляда от светлого неба.

– Так Пятидесятница же, великий праздник. У кого хватит совести в такие дни воевать?

– Интересно, на этот раз какое чудо случится? Ведь обычай ни разу не подводил!.. Помнишь даму с черным оленем в прошлом году?

– Конечно, помню. Только мне кажется, там не в олене было дело. Просто эта девица хотела замуж за сэра Персиваля…

Алан расхохотался так, что вересковые холмы отозвались звоном, а рыжий конь, прядая ушами, удивленно оглянулся на хозяина.

– Персиваль – замечательный, – отсмеявшись, серьезно сообщил он.

Брат невозмутимо кивнул, въезжая под лесной зеленый свод, пронизанный золотом лучей.

– Конечно, замечательный. И Дарнард тоже, и Грифлет. У нас все друзья хорошие.

– А король – лучше всех. – Голос Алана дрогнул от горячей любви.

– Ну так на то он и король над нами. Иначе и быть не могло…

– Глэймор!..

– Что, братик?..

– Я тебе не говорил, какой мне снился сон?..

– Нет.

– Жалко. А то я сам его почти забыл, помню только, что очень важный. Там был человек… очень странный… Похожий на меня.

– Ну, если на тебя – то и в самом деле очень странный, – скептически заметил Глэймор, поправляя съехавшую седельную суму.

– Да нет же, странность его была не в том!.. Но я, к сожалению, все забыл. Помню только, что я очень удивился. И еще помню, что я первое подумал при пробуждении… Сказать?..

– Ну, скажи, что ж с тобой поделаешь.

– Глэймор! Милый мой!.. Я тебя все равно люблю, хоть ты и изображаешь, что тебе сорок лет, а не двадцать два. Так, о чем это я?.. А, я подумал…

– Ну надо же, Алан. Что ты говоришь! Ты разве умеешь думать?

Но Алану было слишком хорошо, чтобы хоть сколько-нибудь обижаться.

– Я понял, что… все хорошие люди рано или поздно встретятся. В каком-то особом, самом лучшем месте, где ни один враг не сможет до них добраться.

«Сколько раз я тебе об этом говорил, братик, когда ты плакал по отцу, – подумал Глэймор. – Но, видно, все не впрок. Наконец-то сам додумался…» Вслух же он сказал иное:

– Для этого надо быть хорошим человеком. И о мелочах тоже не забывать. Я вот недавно взял в руки твой меч – Иисусе Христе! Он у тебя тупой, как… мужицкий топор. Рыцарь должен следить за своим оружием.

– А зачем это ты хватаешь чужой меч?.. Я же твой не трогаю! И вообще это пустяки. Приедем в Камелот, отдам какому-нибудь оруженосцу наточить…

– Эх, братик, братик…

Они ехали по залитому солнцем летнему лесу, ехали к людям, которых более всего любили, на светлый праздник Святого Духа. «И скоро случится что-нибудь очень хорошее, я чувствую, – думал Алан, – что-то приближается. Ничего не жаль, все будет правильно, если мы постараемся быть правильными сами. Пусть мы такими и останемся в вечности – едущими бок о бок, и волосы наши блестят на свету. Все хорошие люди обязательно встретятся, а иначе и быть не может. Мы всегда будем вместе, потому что так устроил Господь».

--">