Анатолий Петрович Днепров - Полосатый Боб

малышу требуется нечто большее, чем поцелуи.

– Ты прав.

Все разошлись, а я остался внизу, чтобы проводить Боба. Он появился вместе с Мэг раньше, чем я ожидал. Оказывается, у них все было готово к отъезду.

Мы стояли втроем и смотрели на скалу.

– Значит, ей не суждено остаться в живых, – вздохнув, сказала Мэг.

– Скала – это не так уж и важно. Главное – люди…

– Мэг, ты что-то раскисла! – вдруг весело воскликнул Боб. – Борьба только начинается!

– Совершенно верно. Слушайте.

Это был Крамм. Он подошел к Мэг и протянул ей свой карманный радиоприемник.

– Это мой вам свадебный подарок. Слушай, Боб, что ты наделал!

«…речи сейчас ни к чему! – послышалось из приемника. – Передовые ученые нашего времени активно включаются в борьбу против атомной опасности. Кто, как не мы, знаем, что несет человечеству атомная война? Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока господь бог подарит нам мир. За него нужно драться настойчиво, неутомимо, как Боб Вигнер».

Передача транслировалась с какой-то огромной площади. Речи ораторов прерывались шумными возгласами, свистом, криками: «Долой ученых, работающих на войну! Не дадим в обиду Боба! Отстоим мир! Атомным и водородным бомбам общечеловеческое – нет!»

– Это сильнее водородных бомб, – сказал Крамм.

Два автомобиля, один за другим, скрылись за брезентовым шатром. Мы с Краммом несколько минут смотрели им вслед. Потом я зашел в бар.

В углу за столиком, потягивая лимонад, сидел Роберт Скотт. Он мурлыкал какую-то песенку и что-то писал на листе бумаги.

– А, Вильям, салют! – бросил он весело. Настроение у него было прекрасное. – Вы знаете, что я сейчас рассчитал? Можно создать такую систему испытаний водородных бомб, которая будет совершенно неуязвима. Просто не существует алгоритма, по которому можно было бы нарушить эту систему. Стопроцентная надежность!

Я выпил полный стакан виски и подошел к нему.

– Ну-ка, покажи свою систему…

– Пожалуйста. Только вы не математик и все равно ничего не поймете.

– Как-нибудь разберусь.

– Я вам объясню. Допустим, что в этом блоке находится взрыватель, который приводится в действие некоторой группой электрических импульсов…

Я взял лист бумаги, испещренный формулами, и сжал в кулаке.

Роберт Скотт поднял на меня удивленный взгляд.

– Я еще вам не рассказал…

– Мне все ясно.

Я рывком поднял Скотта со стула. Его выпученные глаза наполнились ужасом.

– Вильям, что вы… Я ведь… Право же, не надо… Я только…

– Ты понимаешь, щенок, что ты сделал?

– Ничего такого… Просто мне поручили…

– А если бы тебе поручили рассчитать, как лучше всего убить свою мать? прошептал я, прижимая Скотта к стене.

У меня появилось дикое желание задушить его.

Скотт яростно затряс головой.

– Нет… нет… нет, – цедил он сквозь зубы.

– А помогать убивать миллионы других матерей – это хорошо?..

На мгновение он вывернулся и, забившись в угол, закричал:

– Почему вы ко мне пристаете? Я только математик. Я решаю задачи – и все.

Я не имею к бомбам никакого отношения! Я даже не знаю, что это такое!

И тогда я его ударил. Он опрокинулся через стол, сгоряча вскочил на ноги и затем рухнул на пол, корчась от боли, как змееныш, которого прижали рогатиной к земле.

Я с презрением посмотрел на это тщедушное существо и решил, что мой удар поможет Скотту кое-что понять в будущем. А если он не поймет, то ему придется испытать еще и не такие удары.

Я переступил через него и пошел наверх упаковывать чемоданы.

--">