Семен Васильевич Слепынин - Сфера разума

я вижу сейчас, оживут по-настоящему в будущем, когда напитаются мудростью веков. До Сферы Разума им далеко. Сначала наша планета должна стать сферой разума в ином смысле — сферой разумных отношений между людьми и народами. А уж потом…

Не успел додумать эту мысль, как впереди послышались звонкие голоса, смех. Я вышел на опушку и на берегу небольшого пруда обнаружил ребятишек с удочками в руках. Я сел рядом с ними, познакомился. До дяди Абу мне, конечно, далеко, но подружиться с ребятами я сумел. Разговорились, и я исподволь, незаметно приучал своих собеседников видеть в природе что-то живое, приветливое и доброе: в цветах — танцующих эльфов, в солнечных бликах на водной глади — беззвучный русалочий смех.

После обеда, когда мы опустошили багажник со съестными припасами, с запада тихо подкралась темная туча, несшая на своей крыше пену облаков, окрашенных в самые неожиданные цвета и оттенки.

— А что, если облака тоже живые? — спрашивали ребята.

— Конечно, — убеждал я. — Это волшебные кони. Видите того гнедого, с вьющейся рыжей гривой? А рядом серый в яблоках. А вон еще один. И на конях скачут небесные всадницы. Скоро они выхватят мечи, и те засверкают, как молнии.

Пока туча бесшумно обкладывала небосвод, я рассказал о своем весеннем празднике грозы. Ребята, конечно, восприняли рассказ как только что придуманную сказку. Но я здорово увлек их своими видениями. И когда обрушился шипящий ливень и загрохотал гром, ребята не стали прятаться. Они глядели в клубящуюся мглу, вздрагивавшую от огненных вспышек, потом вместе со мной плясали, тянулись руками вверх и кричали:

— Валькирии! Валькирии! Возьмите нас!

… Дома я быстро, на одном дыхании, написал главу «Валькирии и викинги», забежав тем самым несколько вперед. Потом вернулся к первым главам.

И дело пошло… Как-то странно пошло. Я начал двоиться! И не во сне или в воображении, а наяву. Словно дверь распахнулась от порыва свежего ветра, и я вошел… Не знаю, как и выразиться. Я вошел не в приснившийся мир, а в самый что ни на есть реальный. В мир, в котором я доподлинно родился и доподлинно живу… Я стою на берегу ночного, отдыхающего Лебединого озера, вдыхаю родной воздух и с жадностью вглядываюсь в небо, где мириадами звезд раскинулась красавица Вселенная — таинственная Аннабель Ли…

Так кто же я на самом деле? Едва мелькнула эта мысль, как маятник качнулся в обратную сторону — и я снова Пьер Гранье. Я снова за столом и с волнением и страхом пишу о том непонятном, что творится со мной.

Внезапно жизнь Пьера Гранье оборвалась совсем. Уж не вымысел ли он?.. Нет, вернее другое — он где-то далеко в прошлом и сам по себе, а я — Василий Синцов. Тоже сам по себе… Я один в тихо шевелящейся ночи. Я иду от Лебединого озера домой, возвращаюсь в село, как из дальних странствий. Или как человек, долго пропадавший без вести… Я иду в свой мир, вливаюсь в его бесконечность…

Шелестят метелки трав, в роще глухо ухнула знакомая с детства сова, а вдали, басовито гудя, пролетели ночные жуки. Над лесостепью плывет луна, путаясь в сизых и вытянутых, как вербный лист, облаках. И вдруг в стороне, еще далеко за селом, послышалось всхрапывание лошадей и тихо запела свирель… Кто я?

--">