Гарри Тертлдав - Направлявшийся домой

1

Повелитель флота Атвар вдавил когтистую лапу в отверстие для управления. "Всему есть последний раз", — с достоинством подумал он, когда над его столом возникло голографическое изображение. Он изучал изображение этого вооруженного и бронированного Большого Урода действительно много раз за шестьдесят лет — тридцать медленных оборотов этой планеты вокруг своей звезды — с момента прибытия на Тосев-3.

Тосевит ехал верхом на звере с гривой и длинным развевающимся хвостом. На нём была кольчуга, которую нужно было хорошенько почистить, чтобы избавиться от ржавчины. Его главным оружием было копье с железным наконечником. На наконечнике копья также виднелись крошечные пятнышки ржавчины, а некоторые и не такие крошечные. Чтобы защититься от столь же вооруженных врагов, тосевит носил щит с нарисованным на нем красным крестом.

Еще один тычок когтем заставил голограмму исчезнуть. Рот Атвара открылся в ироническом смехе. Раса ожидала столкнуться с такого рода противодействием, когда отправила свой флот завоевателей из Дома на Тосев-3. Почему нет? Все это казалось таким разумным. Зонд нигде на планете не показал высоких технологий, а флот завоевания отстал всего на шестнадцать столетий — восемьсот лет здесь. Насколько могут измениться технологии за восемьсот лет?

Вернувшись домой, не так уж много. Здесь… Здесь, когда прибыл флот завоевания, Большие Уроды вели огромную войну между собой, сражаясь не копьями, зверями и кольчугами, а пулеметами, с наземными крейсерами с пушками, с истребителями, которые извергали смерть с воздуха, с радио и телефонами. Они работали над управляемыми ракетами и ядерным оружием.

И поэтому, несмотря на сражения более масштабные и ожесточенные, чем кто-либо мог себе представить на Родине, флот завоевания не совсем победил. Более половины территории Тосева 3 перешло под его контроль, но несколько не-империй — понятие правительства, которое все еще казалось Атвару странным, — полных Больших Уродов (и, не случайно, полных ядерного оружия), оставались независимыми. Атвар не мог позволить себе разрушить планету, чтобы заставить тосевитов подчиниться, не с флотом колонизации на подходе и всего на двадцать местных лет отстающим от флота, которым он командовал. Колонистам нужно было где-то обосноваться.

Он никогда не ожидал, что ему придется учиться на дипломата. Быть дипломатичным с буйными Большими Уродами было нелегко. Быть дипломатичным с мужчинами и женщинами флота завоевания часто оказывалось еще труднее. Они ожидали, что все будет ждать их и в хорошем порядке, когда они прибудут. Они ожидали увидеть покоренную планету, полную покорных примитивов. Они были громко и печально удивлены, когда не получили ни одного. Здесь, через десять местных лет после их прибытия, многие из них все еще были.

Невеселые размышления Атвара — а были ли у него какие-то другие с тех пор, как он прибыл на Тосев-3? — прервались, когда в комнату вошел его адъютант. Раскраска тела Пшинга, как и у любого адъютанта, была очень характерной. С одной стороны, это свидетельствовало о его собственном не особенно высоком ранге. С другой стороны, он соответствовал раскраске тела его командира — и рисунок Атвара, как и подобает его рангу, был самым витиеватым и сложным на Тосеве 3.

Пшинг склонился в почтительной позе. Даже обрубок его хвоста дернулся в сторону.

— Я приветствую тебя, Возвышенный Повелитель Флота, — сказал он на шипящем, хлопающем языке Расы.

— И я приветствую тебя, — ответил Атвар.

Выпрямившись, Пшинг сказал:

— Они ждут тебя.

— Конечно, они ждут, — с горечью сказал Атвар. — Пожиратели падали всегда собираются, чтобы полакомиться сочным трупом.

Его обрубок хвоста задрожал от гнева.

— Я сожалею, Возвышенный Повелитель Флота.

Пшингу хватило вежливости сказать это так, как будто он говорил серьезно.

— Но когда приказ об отзыве пришел из Дома, что вы могли сделать?

— Я мог бы подчиниться или взбунтоваться, — ответил Атвар. Его адъютант зашипел от ужаса при одной этой мысли. Среди представителей Расы даже говорить такие вещи было шокирующе. Здесь, на Тосеве 3, происходили мятежи и восстания. Возможно, больше, чем что-либо другое, это говорило о том, что это было за место. Атвар умиротворяюще поднял руку.

— Я повинуюсь. Я погружусь в холодный сон. Я вернусь Домой. Может быть, к тому времени, когда я доберусь туда, те, кто будет --">