А Ф Ковшарь - Отшельник высокогорных галечников

попадаются здесь в это время. Вытянув вперед слегка изогнутую тонкую длинную шею, держа горизонтально свой красный клюв-серп, он, плавно взмахивая широкими закругленными крыльями, кружит над нами. Как завороженный, слежу за его полетом, и только минуту спустя вдруг слышу почти непрерывный звонкий крик, который издает птица. Она явно возмущена. Она не просто летает, а протестует: то пикирует на возмутителей спокойствия, то взмывает вверх. Значит, она не одна? Значит, где-то тут ее малыши? Прочь отсюда — и как можно быстрее. С трудом увожу с галечника ребят, схватившихся уже за фотоаппараты и начавших поиски птенцов.

По дороге в лагерь принимаю решение: на галечник больше ни шагу. Сейчас самое главное — дать серпоклювам «закрепиться» здесь, ничем их не спугнуть. Чтобы и на следующий год они снова прилетели сюда. Хотя бы прилетели!.. Терпеливо объясняю свою просьбу ребятам. По глазам вижу, что не всем она по душе. Особенно рвутся фотографировать серпоклюва те, кто первыми его заметил. Но дисциплина и благоразумие берут верх, и до августа на галечник никто не ходит. А 6 августа обрушившийся на ущелье селевой поток заставляет нас досрочно, спешно покинуть эти места...

Зимой в городе я прочитал все, что написано о серпоклюве в научной литературе. Сведений оказалось очень мало. Дело в том, что серпоклюв не только очень редкий кулик, но еще и очень осторожный. Поэтому-то образ жизни его почти не исследован. Первое гнездо этой птицы на территории СССР было найдено только в 1957 году в горах Киргизии, а всего их известно три, да еще несколько раз встречали уже бегающих птенцов. В Казахстане же ни одного гнезда серпоклюва до сих пор не встречалось.

Не без трепета ступил я на знакомый галечник весной следующего года. Было ясное, но сырое и холодное утро 24 мая 1978 года. В окрестном ельнике пели дрозды-дерябы и синицы-московки, заливались крапивники и зеленые пеночки, от домика гидролога доносилась булькающая песня обыкновенной горихвостки. Жизнь била ключом. Я пришел один, чтобы наедине с биноклем не спеша во всем разобраться.

Экскурсия вверх по правому берегу реки ничего не дала. На камнях у воды то и дело встречались с кормом горные и маскированные трясогузки, трижды пролетела бурая оляпка, один раз — пара красных уток-атаек. Серпоклюва не было.

Но вот на обратном пути раздался знакомый крик! И тотчас характерный силуэт серпоклюва прочертил светлую бирюзу неба, а затем темно-зеленую стену ельников. И никаких полетов по кругу, никаких тревог и причитаний. Значит, я не опоздал, птенцов у них еще нет!

Стараясь не потерять ориентиры в однообразно пестрой массе галечника, осторожно иду к месту, с которого поднялся серпоклюв. Где-то здесь должно быть гнездо, если оно вообще есть (ох уж это «если», как оно мешает в поисках!). Но как его обнаружить, по каким признакам? Из литературы я знал, что так называемое гнездо серпоклюва — это всего лишь небольшая ямка среди гальки, без какой бы то ни было растительной выстилки, а яйца его, как и у других куликов, пятнистые и заметить их на фоне режущей глаз пестроты почти невозможно.

Не менее часа всматривался я в окружающие камни, ничего. Потеряв надежду, собрался уже уходить, как вдруг заметил того, кого так тщетно высматривал. Невесть откуда взявшийся серпоклюв в какой-то нерешительной, напряженной позе стоял среди камней всего в тридцати-сорока метрах от меня. Вся его согбенная, как будто скорбная, фигурка выражала напряженную внутреннюю борьбу: ему явно надо было куда-то пройти, но грозная опасность в виде торчавшего вблизи человека с биноклем заставляла подавлять в себе это желание.

Каждый, кто хоть раз в жизни искал гнездо птицы, поймет мое ликование. Всем своим поведением серпоклюв подтверждал: гнездо есть и где-то близко! Теперь нужно только терпение. От мысли, что скоро я увижу гнездо серпоклюва, сердце забилось чаще.

Но ликование было преждевременным. Постояв минут десять на одном месте, птица сделала короткую пробежку и снова застыла в той же нерешительной позе. Через четверть часа все повторилось, затем еще и еще. Спустя час серпоклюв стал разнообразить маневры. После очередной пробежки он вдруг сел и, распушив перья, как это делают наседки, застыл на несколько минут. Неужели гнездо? Но внутренний голос предостерегал: не торопись, если это гнездо — оно никуда не денется, а если нет? И действительно, просидев минут пятнадцать, серпоклюв как ни в чем ни бывало, --">