Андрей Алексеевич Клыков - По берегам Каспия. От Апшерона до Терека (с 25 фотографиями и картой)

Иллюстрация № 4" title="Книгаго, чтение книги «По берегам Каспия. От Апшерона до Терека (с 25 фотографиями и картой)» [Картинка № 4]">

… Неводник, где сидели весельщики, а на корму набирался невод…

Над нами голубое небо с длинными вдоль горизонта белыми облаками.

— Дербент боится дождя, а не пожара, — говорит доктор, сталкивая палочкой камешки, которые быстро катятся под гору.

Весь из глины и камня и таким был с самого основания его персами еще в V веке, — рассказывает он. — Здесь проходили полчища Тамерлана на битву с ордами Тохтамыша. Посмотрите, вон самое узкое место прохода, — там с давних пор было укрепление, и когда гуннам понадобилось проникнуть в Закавказье, им пришлось брать приступом эту крепость. Кто только ни сражался под стенами этого города! Хозары, Сассаниды, арабы, войска Александра Македонского, персы, турки и русские! — доктор обернулся ко мне.

— Вспомните, еще Федор Иоаннович вел переговоры с персидским шахом Эмиром об уступке Дербента за союз против турок! При Петре I, во время персидского похода, не мало русских солдат полегло здесь при захвате крепости. А взгляните сюда, — он указал на отгороженное место, недалеко от города, — это бывшее мусульманское кладбище; на нем погребены вожди первого отряда арабов, который пришел в Дагестан не только с «огнем и мечом», но и с исламом. Эта религия была водворена здесь надолго среди татарских племен. И все это потому, что только здесь, от древних времен и до настоящего времени, — доктор показал палкой на мчащийся поезд, — происходило постоянное движение народов.

Серые кубики домов, глиняные заборы и полуразрушенные стены города начинают приобретать в моих глазах новое значение, растет уважение к развалинам укрепления и камням крепостных стен.

Когда мы, спустившись с горы, идем по широкой улице мимо консервного завода, доктор продолжает:

— А перед войной город жил селедкой. Эта была сплошная сельдяная биржа. Вся жизнь равнялась по пузанку! Честное слово! Город имел сам рыболовные воды и сдавал их в аренду. Сюда весной на полтора-два месяца с’езжалась вся торгующая рыбой Украина, Донская область и Северный Кавказ. Это было второе нашествие гуннов! Комиссионеры, промышленники, спекуляция, надувательство, пьянство — до того момента, как кончался лов сельди. Затем занавес закрывался, вся эта орда раз’езжалась, и город затихал до следующей весны.

Мы проходим мимо строящегося каменного корпуса.

Каменщик, весело постукивая молотком, поет.

— А это, — я указываю на фабрику, — ваше настоящее и будущее?

— Совершенно верно, — соглашается спутник, — перестраиваемся. Это знаете что? Шерстопрядильная фабрика с красильней и прочим. Вы видели когда-нибудь «кавказское сукно»?

— Ну как же, носил даже, — отвечаю я.

— Так вот это работа кустарей, а теперь они получат дешевую пряжу, материи будут окрашиваться здесь в прочные краски, и даже трикотажному делу их будут обучать.

Навстречу начинают попадаться горцы в высоких шапках, смуглые, молчаливые. Мы идем по главной улице Дербента, но города не чувствуется. Есть дома, названия улиц, но нет города — так сильно еще властвует природа.

Солнце, воздух, ветер одинаковы на горе и здесь, на проспекте, где важно прогуливаются белые козы, а на углу читает газету извозчик.

Рельсовый путь, проложенный вдоль горных отрогов и захватывающий рыбные промысла, расположенные у моря, напоминает о культуре, промышленности и связывает этот неуютный берег с общей жизнью страны. Поезд подходит к станции «Огни». Впереди на лиловом фоне гор видны дымящие трубы стекольного завода. На нем местные горцы, заменив иностранных мастеров, работают на машинах Фурко.

Топливо — бывшие «священные огни», которым еще недавно земно кланялись отцы. Дети же встали с колен и, бросив поклоняться, заставили природу служить себе.

Выхоясу из вагона Воздух свежий, весенний, охватывает, и на секунду кружится голова.

По ровной, как доска, земле тянется дорога. Кое-где, как прилипшая вата, видны клочки снега.

Над бурой прошлогодней травой спускается стайка чибисов.

Дальше коричневая степь, за ней черные горы с блестящими пятнами снега. За ними вершины, белые, как облака, а за горами облака,

--">