Владимир Васильевич Рудим - Золото Севера

Золото Севера

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

— Вы забрались к нам на край света, чтобы все узнать о золоте? — Салат Михайлович Абаев, главный геолог районного геологоразведочного управления, показывает мне тяжелый самородок золота. — Тогда вам придется как следует испробовать нашей геологической каши, — продолжает он. — И не только геологической. Много людей разных профессий «делают» золото. Но первая каша у тех, кто составляет геологическую карту, вторая — у поисковиков, которые заняты поиском золота, третья — у разведчиков: они определяют, каковы размеры уже открытого месторождения.

А потом вам надо поесть из котелка вместе с летчиками, работающими с нами, спасающими нас в беде, посидите у костра с бульдозеристами, которые в таежных дебрях пробивают первые взлетно-посадочные полосы.

Сколько получается? — Салат Михайлович посмотрел на загнутые пальцы. — Пять! А шестое — прииск, промышленная добыча «высокого металла», как с почтением говорили о золоте наши предки. Но и это еще не все, попутно вас угостят еще двумя-тремя кашами, тоже имеющими отношение к золоту. Одним словом, получится как в сказке «Гуси-лебеди». Помните: сестрица, искавшая братца, пробовала у яблони яблоко, у речки испила водицы, у печки скушала пирожок. Итак, начинайте по порядку — летите к тем, кто делает карту. Вам повезло: у нас в этом сезоне как раз работает такая партия. Вот вам письмо начальнику партии Кочевой. В добрый путь!

И я отправился за первой геологической кашей.

ВОТ КАКОЙ ОН, ОМОЛОН!

Половодье ревет, руша берега, засасывая лиственницы, путая птицу и зверя. Вниз по Омолону плывут три лодки. Зеленовато-бурые, как и вода в реке, они то мчатся по самой стремнине, то сворачивают в боковые протоки, столь же бурные. Когда впереди показывается завал из наносника или мель, над речной ширью перекатывается:

— Эге-ге-ей! Палу-ун-дра-а!

Это кричит, сложив руки рупором, Семен Пальченко — жилистый, давно небритый мужчина в старой зимней шапке, брезентовой робе, под которой видны ватник, а под ним — тельняшка. Он поворачивает свою лодку вправо и машет рукой плывущим следом:

— Держи право, орясины, а то костей не соберете.

Моторы лодок надрываются, кто-то помогает им веслами. Лодки с трудом забирают вправо, и вскоре мимо них проносится грозный завал, выставивший стволы лиственниц, будто орудия.

— Ну и глаз у тебя, Семен! Черт те откуда заметил. Я бы только в бинокль рассмотрел завал, — раздается на лодке.

Семен с достоинством молчит, не сводит глаз с задних лодок — верно ли идут?

На трех лодках плывет геологическая партия.

Корма первой лодки осела под тяжестью груза, покрытого брезентом и перевязанного веревками. На носу сидят геолог Степан Донатыч Сухов и рабочий Семен Пальченко. А возле мотора — широкогрудый крепыш Слава Горин. Слава закончил месяц назад девятый класс и на время каникул поехал в тайгу. Он зачислен мотористом — хорошо знает мотор, изучив его во время школьных походов. И еще неофициально он именуется «адмиралом омолонской флотилии». Во второй моторке и буксирной плоскодонке — начальник партии Ираида Александровна Кочева, коллектор Владик Ловинкин и Юра Кущенко, тоже девятиклассник, друг Славы. Собственно, Юру взяли в партию по просьбе Славы: «Мы еще никогда не разлучались». Худощавый, с длинной шеей, Юра походил на птицу, особенно когда он, вертя головой по сторонам, всем своим видом хотел сказать тайге: «Я буду открывать новые земли». Есть и еще один пассажир на моторке — шустрый, лохматый и симпатичный пес Рыжик, спутник коллектора Владика во всех экспедициях.

Когда Ираида знакомилась со Славой Гориным и Юрой Кущенко, последний выпалил:

— Юрка.

— Юрка — это от слова юркий? Очень похоже на тебя.

Хотя флотилия имеет и начальника, и адмирала, однако --">