Али Асгар Мохаджер - Под небом пустыни

Насире Хоеров и другие совершили эти путешествия без нас. А мы лишь читали о них, уютно устроившись в весьма комфортабельных гостиных. Может, действительно, не узнавши броду, лучше не лезть в воду? Пожалуй, не мешает посоветоваться с учеными-знатоками, выведать всю правду, хорошую и плохую, о страшной пустыне.

Ученые, должно быть, не раз совершали поездки в эти места и отлично осведомлены об опасностях путешествия. Они знают географию этих районов, досконально изучили ветры, бури и летучие пески пустыни.

Мы направились к одному ученому — специалисту по засушливым, безводным районам. Что же он нам сказал? Как вы думаете? Он говорил с нами обо всем, кроме качеств самой пустыни. Из его речей мы могли сделать вывод, что пески Деште-Кевира достались ему в собственность по наследству от отца, что право владения этими землями навсегда закреплено в управлении имуществом за его семьей. И худо придется тому, кто ступит ногой на эту землю. Пропадет ни за что. Если же он, ученый муж, соблаговолит разрешить поездку туда, а путешественники захватят с собой по меньшей мере два «виллиса», один геликоптер с радиопередатчиком, цепи для прокладки путей в песках, тогда, конечно, дело пройдет успешно. Правда, при этом он должен дать еще строгий наказ из Тегерана, чтобы в пустыне не лил дождь и не дул ветер!

После такой беседы опасения и страхи возросли. Нам стало мерещиться, что «божья пустыня» похожа на торговую лавку, отступное при передаче которой достигло фантастических размеров.

Мы зареклись не ходить больше к ученым-знатокам, решили как-нибудь сами справиться со своими сомнениями.

Сговорились с одним фотографом, объяснили ему цель поездки. «Что за чудесное путешествие! — воскликнул он. — Обожаю такие приключения, и мой фотоаппарат готов для съемки. Когда же двинемся в путь?»

После долгих споров решено было отправиться в дальнюю дорогу на рассвете 26 эсфенда 1339^[5].

* * *

Сказано — сделано. Когда мы выехали из городских ворот, на часах было ровно половина седьмого утра. Позади остались по-весеннему оживающие поля Алиабада^[6].

Даже внешний наш вид свидетельствовал о безрассудстве предпринятого путешествия. Представьте себе, что некий хорошо одетый отпрыск английских лордов попадает в одну компанию с парнем из тех ханиабадских типов, какие водятся в Тегеране, да еще вдобавок к ним присоединяется ловкий исфаганский торговец. Потом эту тройку сажают в машину, которую ведет чрезвычайно воспитанный и дисциплинированный учрежденческий шофер, и отправляют в самое пекло пустыни! Вот так выглядела наша компания. Одежда путешественников могла вызвать у прохожих только смех. У одного костюм был отутюжен с иголочки, а рядом его сосед облачился в грубое платье альпиниста. Фотограф лихо натянул спортивную куртку, а возле него, сгорбившись, скромно сидел наш шофер. В машине. среди хаоса дорожных припасов мелькали яркие коробки зеленого горошка, банки рыбных консервов среди нейлонового белья вперемежку с пижамами и кальсонами. Узкие изящные фляги с виски стояли на жестяном умывальнике, а витамин «В» в комплексе и туалетная бумага обрели соседство со связкой чеснока и пачкой конфет шакар-панир^[7].

В багажнике машины было навалено столько груза, что его вполне хватило бы для поездки на Северный полюс. Мы захватили лопату и кирку, широкие доски и канистру для воды, бензин и массу точных приборов для исследований. Я не представлял себе, кто из нас четверых смог бы справиться с киркой или лопатой, если, не дай бог, это понадобилось бы. Ручка толстенной лопаты вряд ли подошла бы даже иездскому чернорабочему, не то что нашим тонким пальцам, привыкшим листать страницы исторических хроник или нажимать спусковую кнопку фотоаппарата. Да разве можно сыскать в Тегеране хоть одного родителя — да простятся ему грехи, — который приучал бы обожаемое детище к «презренному» домашнему труду, не говоря уж о работе с лопатой? Не успели мы доехать до Кехризека, как один из спутников вытащил из кармана маленький, тюбик и, аккуратно отвинтив крышечку, начал мазать губы тонким слоем крема.

Сухость губ и употребление крема — это лишь пролог к главе о поисках удобного места для короткого привала в ущелье Хасанабад. Там, в Новом Шемиране, был ресторан. Мы подкатили к летней веранде ресторана, и наш благовоспитанный шофер со словами «Слушаюсь, корбан!»^[8] затормозил машину.

Так как Хасанабад --">