Рудольф Фердинандович Итс - Цветок лотоса

ее достать, нужны люди. Где они?

Завезенные на острова европейцами болезни, строительство промышленных баз по отбою китов и тюленей, истребление ямана и алакалуф вслед за она сокращало число тех, кого веками питал океан. С горечью Куанип говорил мне, что те ямана, которых я видел в первый день новой встречи у туши кита — это почти все население племени.

Что предпринять, чтобы спасти оставшихся в живых огнеземельцев? Я знаю, мой патер предложил создать зоны островов, куда не смел бы заходить европеец, оградив их колючей проволокой, предоставив ямана жить так, как они жили раньше. Но чем отличается такой заповедник от зверинца? Людей нельзя сажать в клетки зоосада, им надо помочь, дать им возможность сказать свое слово о самих себе, а они могут сказать его.

Я смотрю на сделанные их руками гарпуны и стрелы, лук Нана, подаренный мне Куанипом, плетеные корзины и силки, даже на простые витые раковины, служившие им сосудами, и меня восхищает не только талант их рук, по и ум.

Когда я видел, как индеец, вооруженный костяным гарпуном, на утлой лодчонке из коры подъезжал к массивной туше тюленя и бросал в него гарпун, меня восхищало это зрелище. Этот человек казался детенышем перед морским животным, но он побеждал, он был сильнее. В его руках были орудия, созданные человеком.

Трагедия Огненной Земли еще не пришла к своему концу. Я тридцать лет боролся и оказался бессилен остановить злую волю людей. Сейчас меня утешает только то, что предметы огнеземельцев, хранящиеся в музеях Буэнос-Айреса, Берлина, Лондона, Петербурга и некоторых других городов, сохранят память об этом народе и его культуре, о которых я написал только правду…»

*

Чуть посеревшая от времени изогнутая в лук ветвь, связанная тетивой из тюленьих сухожилий — таким хранится в музее лук Нана. Я бережно вынимаю его из витрины, где он лежал вместе с небольшой коллекцией, представляющей все стороны деятельности и жизни обитателей Терра дель Фуего.

Я смотрю на лук, на нем уже время оставило легкие трещины, точно морщины на лице человека. Мне очень хочется, чтобы все знали правду событий и фактов, которые произошли на Огненной Земле много лет назад. Нет! Такого письма не было, но дела и люди, о которых я рассказал, были, были в письмах и книгах, отчетах и заметках исследователей страны, где давно погасли костры ее древних обитателей. Я ничего не добавил от себя, я только свел воедино все факты тех лет. Мне казалось, что так я должен был и имел право сделать.

Коллекция Кунсткамеры сохраняет память об этом народе, который после завезенной в 1920 году эпидемии оспы исчезал с лица земли. Из многотысячного населения Огненной Земли осталось несколько человек. Они не любят вспоминать о кровавых годах прошлого, суровая жизнь приучила их к молчанию, но они ничего не забыли. Когда посмотришь в их полные глубокой печали глаза, кажется, что они спрашивают: «А знает ли мир о нас?»

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Уничтоженные самобытные культуры, истребленные народы — таков путь колонизаторов во всех частях света. Особенно бесчинствовали они на островах великих океанов, в Африке и в обеих Америках. Колонизаторы направляли удар не только против сравнительно небольших народов, как огнеземельцы или жители Гавайских островов, но и против миллионных племен Северной и Южной Америки.

Действуя иными методами, чем на Огненной Земле, захватчики уничтожали национальную культуру крупнейшего народа Чили — арауканов, превращая в колонии империалистов новые и новые земли.

Настало другое время, о котором мечтали лучшие люди нашей планеты, ради которого они шли на бой, жертвуя своей жизнью.

С новым веком, веком коммунизма, идущим по странам Земли, сильнее стали люди, которые ничего не хотят ни забывать, ни прощать, которые ведут священную борьбу за мир и-свет, против войны и мрака.

*

По залам музея, стоящего на берегу Невы, ходил высокий смуглый человек. Его суровое жесткое лицо с крупным орлиным носом, большими глазами и гладко зачесанными назад черными волосами было очень знакомым, особенно когда он подносил трубку ко рту. Он был тем, чье имя в его стране с ненавистью повторяли правители и с любовью произносили трудящиеся. Объявленный вне закона, скрывающийся от полицейских ищеек, он не стал вечным изгнанником. Наперекор всем суровым постановлениям он шел по своей стране, оберегаемый ее трудовым народом, находил приют в --">