Владимир Клавдиевич Арсеньев - В дебрях Приморья

порожистых и коварных рек, описание жизни и быта орочей, гиляков, гольдов, тунгусов и удэхейцев, мастерски раскрыл перед читателем полную опасностей жизнь жителей приморских дебрей. Яркими штрихами живописует Арсеньев исключительную находчивость, выдержку, смелость, предприимчивость и отвагу местных жителей. С захватывающим интересом читаются описания охоты, опасностей, которым подвергаются охотники, разливов рек, пожаров, полной героизма борьбы с грозной стихией.

Богатство фактического материала и высокое литературное достоинство этой книги, несмотря на ряд совершенно неправильных утверждений автора, делают ее чрезвычайно интересной и полезной для нашего читателя, желающего ознакомиться с таким важным и богатым краем великого Советского союза, каким является наш Дальний Восток.

БЫГИН-БЫГИНЕН

Быгин-Быгинен

Однажды вместе с тунгусами я пробирался в бассейн р. Олгона. Наш отряд состоял из одиннадцати мужчин, четырех женщин, шестерых детей и шестидесяти голов оленей. Среди тунгусов был один старик, которого звали Ингину и к которому все прочие туземцы относились с большим почтением. На вид ему было, вероятно, около семидесяти лет, если не больше. Он имел красивое, чуть-чуть скуластое старческое лицо, выразительные, умные и немного потускневшие карие глаза, нос с горбинкой, белые усы и небольшую седую бородку. Одет Ингину был в кухлянку с узорчатым упованом, с меховым башлыком и с нагрудником, который свешивался вперед в виде большого полукруглого лоскута. Голова его с редкими, тоже поседевшими волосами была прикрыта малахаем, отороченным мехом выдры. Сзади и с боков края этой оригинальной шапки были длиннее, чем спереди, и таким образом защищали шею и уши от мороза. На ногах он имел штаны из выделанной оленьей кожи и торбаса с мягкими голенищами, стянутыми ремешками ниже колена. Ингину был несколько сутуловат и так слаб, что без посторонней помощи не мог взобраться на оленя.

Из якутского поселка Талакана мы пошли на восток и через трое суток достигли водораздела между рр. Урми и Олгоном, который здесь высок и величественен и называется Быгин-Быгинен.

До сих пор стоявшая хорошая погода вдруг стала портиться: небо заволокло тучами и задул холодный ветер. Он поднимал снег с земли и уже дважды менял направление. Тунгусы тревожно поглядывали по сторонам и подгоняли оленей.

Однако от непогоды нам уйти не удалось. Она захватила нас на самом перевале, и потому, как только мы спустились с него, тотчас стали выбирать место для бивака.

Ночь обещала быть бурной. Сильный, порывистый ветер раскачивал деревья и гудел в лесу. Спины оленей, вьюки на них, плечи и головные уборы людей — все забелело от снега. Мело!.. Тунгусы шли, повернув головы от ветра. Обледеневшие мелкие снежинки, как иглами, кололи лицо и мешали смотреть прямо перед собой.

Посланные вперед люди место для бивака выбрали довольно удачное. Это была небольшая полянка на опушке леса, густо покрывавшего склоны хребта Быгин-Быгинен. Она имела пологий уклон к востоку и через перелески незаметно переходила в тундру, по которой нам надлежало идти дальше.

Тунгусы быстро развьючили оленей и принялись ставить палатки. Я любовался их работой. Эти одиннадцать человек представляли собой как бы один организм, все части которого двигались и работали вполне согласованно.

Когда палатки были поставлены, мужчины побежали в лес: одни за дровами, другие за еловыми ветками для подстилок, а женщины тем временем нарезали целые вороха сухой травы. Я обратил внимание на детей. Прикрытые кухлянками, малютки спокойно сидели на вьюках и терпеливо ждали, когда родители отнесут их в теплые помещения. Старик Ингину, опершись на палку, стоял у огня и только изредка отдавал приказания, но не вмешивался в работу, если она шла гладко, без перебоев.

Минут через тридцать мы все — и мужчины и женщины с детьми — сидели в палатках около железных печек и пили чай. Снаружи злобно неистовствовала пурга. Ветер яростно трепал палатку и обдавал ее мелким сухим снегом. Он жалобно завывал в трубе, вдруг бросался в сторону и ревел в лесу, как разъяренный зверь.

После ужина все рано улеглись спать. У камина остались только мы вдвоем со стариком. Слушая его рассказ, я поражался --">