Ласло Якуч - В подземном царстве

… в ушах засвистел ветер…

Веревка не оборвалась. Около пятнадцати метров я летел вниз, пока она. привязанная другим концом к дереву, не остановила мое падение.

С тех пор я всегда с особым уважением вспоминаю коменданта университетского общежития покойного господина Томаса, не пожалевшего для сушки белья приобрести столь прочную веревку. Но в тот момент, конечно, ни один из нас не вспомнил о нем: я потому, что все еще висел без сознания с затянутой, как у осы, талией на высоте восьми метров над дном пещеры, а мой бедный Шандор облизывал ладони, с которых выскользнувшей веревкой было содрано количество кожи, пропорциональное усилиям, какими он пытался удержать своего любознательного друга. Почти целый час висел я, качаясь, словно маятник. В конце концов меня вытащили пять монахов, которых Шандор, придя в полное отчаяние, призвал на помощь из находящегося неподалеку монастыря Мариаремет.

НА БОЛЬНИЧНОЙ КОЙКЕ

Вряд ли мне удастся выжить. Если лежать спокойно и не думать о боли, то она терпима. Как видно, смерть не очень болезненна. Я даже не заметил бы ее, если бы тогда умер на веревке. Ведь после случившегося я не чувствовал никакой боли. Даже больше того: совсем ничего не чувствовал.

Ох, если бы только не кашель! Ужасно! Этого не перенести! Лишь бы выздороветь. Никогда, никогда больше не сделаю подобной глупости! И зачем мне это нужно было?

Интересно, что делают сейчас ребята? Завтра утром о случившемся узнают, наверно, в университете. Возможно, даже жалеть меня будут.

Что? Доктор говорит медсестре: «Два дня продержался, теперь уже есть надежда». Как это два дня? Не понимаю. Впрочем, это и неинтересно… Очень устал, даже думать…

* * *

Почему же все-таки я пошел в пещеру Семи дыр? Несомненно, меня влечет к приключениям. Но можно было бы и немного подумать, черт побери! Гагенбека^[2] все же легче понять. Он-то уж знал, ради чего рисковал жизнью среди тигров. Если бы хоть какой-нибудь клад найти в этой проклятой дыре…

Но что-то нужно будет сказать, если спросят, зачем меня туда потянуло, почему я интересуюсь карстом^[3]. Правда, такая опасность еще несколько дней не угрожает. Интересно, когда разрешат мне разговаривать? Кажется, я уже в состоянии произносить членораздельные звуки. Вот, если бы еще не мучила изжога! Только бы скорее выбраться отсюда!

По мнению врачей, дело идет на поправку. Все внутренние кровоизлияния уже рассасываются. Сегодня разрешили разговаривать. Как мило, что дядюшка Геза пришел навестить. Только не понимаю, почему он смотрел так укоризненно, когда я сказал, что. несмотря на мою неудачу, пещера Семи дыр — страшно интересная вещь.

* * *

Дело, конечно, в том, что спускаться при помощи веревки нужно не так. как я это сделал. Можно было раньше додуматься. что из рук Шандора веревка вырвется. Что ни говори, а восемьдесят килограммов! С другой стороны, лазить по канату, как мы делаем на занятиях по физкультуре, тоже не годится. Да по такой тонкой веревочке лазить вверх и вниз двадцать метров просто невозможно. Но веревка альпинистов не толще нашей. Обязательно выясню, как они это делают. Если знать соответствующие приемы, то. может быть, и силы столько не нужно будет тратить.

По мнению Лани Кашшаи, мы должны были спуститься в пещеру Семи дыр по веревочной лестнице, что совершенно безопасно. Ну, конечно, нам ведь только веревочной лестницы не хватало! Ему легко говорить! Что ни захочет, все выпросит у родителей. Даже моторную лодку скоро будет иметь. Хотя, по-моему, это уже слишком для студента. Какой же из него геолог выйдет, если его так балуют? Но, надо признаться, студент он хороший, лучший на нашем курсе, а все же… Правда, и конспекты у него очень аккуратные.

Мы должны были спуститься в пещеру Семи дыр по веревочной лестнице, что совершенно безопасно

Интересно, сдержит ли он слово и действительно ли пришлет своего знакомого альпиниста? Было бы очень хорошо, если бы тот пришел и рассказал нам, как можно без риска для жизни спуститься в двадцатитрехметровую пропасть. Нет, у меня нет подобных планов, --">