Михаил Андреев - Пустынный волк

Фирес пошёл к хвосту каравана, где была сосредоточена основная масса рабов. Рядом с ними был верблюд, ноги которого подкашивались от тяжести груза, неразумно распределенного на одно животное.

— Но ведь он не выдержит столько нагрузки… — сказал Фирес, оглядывая изнеможённое животное.

Один из старых рабов, услышав слова Фиреса, подошёл к нему чуть ближе и сказал:

— Верно. Верблюд свалится на середине пути, если не раньше… Его оставят умирать в песках, а нас заставят нести его груз. Как обычно, из жадности, они решили не тратиться на ещё одно животное и до отвала нагрузить тех, что есть.

Тут же подлетел ассасин, сидящий на огромных размеров варане, и с размаху хлестанул кнутом болтливого раба.

— Кто тебе разрешил рот открывать, грязь?! — вопросительно воскликнул он, не сдерживая удара. Его лицо горело ненавистным огнём.

— Простите, господин… — тихо ответил раб, сгибая спину от боли.

— Вот тебе ещё! Для закрепления! — сказал ассасин, нанося ему второй размашистый удар кнутом.

Фирес смотрел на ужасную картину с великой грустью в сердце. Он не понимал, для чего нужно стращать и без того бедных и несчастных рабов.

Ассасин, глядя на всех сверху вниз из-за высоты своей ездовой ящерицы, на секунду уставился на Фиреса, осматривая того. О чём-то поразмыслив, он отвернулся, дал команду варану на непонятном языке и отправился в начало каравана.

Цепь каравана начала движение по назначенному маршруту. Они шли по ещё прохладному песку, когда солнце начинало всходить над просыпающейся пустыней Харджа.

***

Фирес шёл позади каравана, оглядывая местные окрестности. В этих местах он никогда не был, но, к его удивлению, сокращённый маршрут был богат на различные развалины и руины прошлых народов, обитавших когда-то в этих местах.

«Странно, сколько я не путешествовал по пустыни, нигде не видел такого обилия античных строений» — подумал Фирес, с интересом поглядывая на обломки прошлых цивилизаций.

На какое-то время он задумался о содержимом бурдюков и мешков, что везут ассасины через самые крупные точки Харджи. Он решил аккуратно подойти к старому рабу и тихо спросить его об этом.

— Как тебя зовут?.. — в пол голоса он задал вопрос седому рабу.

— Кипас — ответил раб, поглядывая за надзирателями.

— А меня Фирес. Приятно познакомиться — сказал Фирес, еле улыбаясь.

— Ты что-нибудь знаешь о содержимом этого груза? — любопытно спросил Фирес.

— Знаю… обязанностью рабов в том числе считается наполнение мешков и бурдюков, что потом будут переправляться в другие точки — ответил Кипас, сдерживая голос.

— И что же там? — спросил Фирес, понимая, что ответ старика вряд ли будет облегчающим.

— Ну… вообще-то, нам запрещено об этом говорить… — ответил Кипас, посматривая за тем, чтобы остальные рабы его не услышали.

— Всё в порядке. Никто не узнает. Слово даю… — сказал Фирес, прикладывая руку к своему сердцу и добродушно глядя на старика.

Кипас помедлил, раздумывая над тем, как ему лучше поступить. Он ещё раз осмотрел бесчувственных алчных ассасинов. Загнанных полумёртвых животных, тягающих неподъемные грузы. Рабов, своих братьев по несчастью, чьи стёртые от работы руки давно не знали отдыха.

— Хорошо… В бурдюках они перевозят в основном воду. Она является самым дорогим товаром в пустыне, особенно после того, как асассины заняли все богатые водой оазисы. Кроме того, в бурдюках перевозят разные вины и настои, что также имеют немалую ценность. В мешках золото и артефакты из разрушенных храмов. Поговаривают, древние реликвии способны творить чудеса, хотя я сам такого не видел… — со страхом в глазах ответил Кипас. Тихо произнося слова, он постоянно оглядывался в надежде, что его речи останутся незамеченными.

— Что значит «заняли»? — спросил Фирес, вопросительно глядя на Кипаса.

— То и значит… Они охраняют месторождения воды, дабы заламывать такие огромные цены. Из-за недостатка воды погибло много хороших людей… Может, если бы вода была по карману всем, то и не было бы столько смертей в пустыне.

— А может, и не было бы рабов… — сказал Фирес, задумавшись.

— Мы не знаем другой работы, кроме как быть рабами, Фирес… Хотя мы и мечтаем о свободе, но никто из нас не рискнёт шкурой ради свободы… — ответил Кипас, горько глядя на свои изувеченные руки.