Олег Стаматин - Туннель №12

черного, камня. Глубокие отметины на камне говорили о долгой, более чем столетней, истории этого участка железной дороги. Сейчас непроглядной, зияющей пустотой туннель вожделенно манил к себе одинокий состав.

Поезду понадобилось всего несколько десятков секунд, чтобы преодолеть оставшиеся метры и ворваться в холодную тьму подземелья. Пустота приняла новый объект с радушием. Пока поезд змеёй пробирался через длинную кишку туннеля, она ласково обволакивала его своими неизвестными призрачными ферментами. В вагоне тем временем включился тусклый грязно-желтый свет, который сделал и без того земляные уродливые лица пассажиров еще более невыносимыми и какими-то жутко непристойными.

От таких наблюдений в животе у Захарова проскользнуло непонятное холодное щекотливое чувство. Сердце тяжело заухало в груди, и все нутро в одну секунду съежилось, придавленное многотонной тяжестью, нависающей над подземным ходом земли. Теперь то ему стало по-настоящему страшно.

Прошла минута. Затем две. Время текло неравномерно. Иногда оно замедлялось, и в те секунды даже мысли становились сонливыми и глухими, будто доносились из соседней комнаты.

«Долго едем», — едва выдавил из себя тревожную мысль Владимир.

Он прислонился щекой к окну, желая заглянуть через стекло вперед поезда, но ничего, кроме локомотива, разрезающего темноту, и нескольких тусклых вагонов следом за ним, он так и не увидел. Света в конце туннеля там также не было видно.

Прошло еще несколько минут. Все они сопровождались долгим мучительным ожиданием момента, когда поезд окажется на поверхности. Но этого не произошло и через полчаса. Состав продолжал бесцельно грохотать внутри сумрачного каменного мешка.

Непонимающим взглядом Захаров скользил по лицам других обитателей вагона, надеясь отыскать в них такое же непонимание, какое сейчас рождалось внутри него. Однако каждый раз он натыкался на все те же бессмысленные осоловелые глаза, что бесполезно пялились в пустоту.

Тогда мужчина поймал взор ближайшего к нему попутчика, им оказалась вульгарно накрашенная старуха, и дрожащим голосом поинтересовался:

— И-и-извините, вы тоже это заметили? Кажется, так долго едем, а все в этом проклятом туннеле…

Женщина смотрела на Владимира с легким пренебрежением, а выслушав, цокнула языком и унизительно протянула.

— Когда кажется — креститься надо! Мы только в него въехали, — после этих слов она обернулась к сидящему рядом одутловатому старику, по всей видимости мужу, и громким шепотом произнесла:

— Сумасшедший или наркоман!

Вдалеке вагона кто-то начал смеяться, а старик одобрительно закивал головой.

Захаров, в ту минуту чуткий на влияния извне, обжегся этим невежеством и молча вернулся к своему месту. Хотя внешне он не подавал вида, но на душе у него все смешалось в единый кавардак, где иногда по отдельности, но чаще всего одновременно бушевали страх, паника и безумие.

В состоянии внутренней сосредоточенности человек провел следующий час. За это время поезд так и не покинул туннель, а затем встал и на ватных ногах пошел в голову железнодорожного состава. Вагоны, как один были похожи друг на друга и даже люди в них ничем особо не отличались. Все те же блаженные пустые лица кидали ему вслед брезгливый хохот и насмешливые взгляды. Наконец в первом вагоне мужчина обнаружил притаившуюся в углу костлявую проводницу и бросился к ней, желая добиться ответа на вопрос о том, почему поезд застрял в туннеле.

Но женщина молчала, испуганно хлопая большими телячьими глазами, пока Владимира не отцепило от неё множество жестких рук и не притащило на прежнее место в его родной вагон. Когда его вели, он брыкался и пытался вразумить людей, крича о произошедшем, но те смотрели на него, как на умалишенного и продолжали толкать вперед.

Через какое-то время, теперь его было сложно измерить, мужчина снова сидел и сосредоточенно о чем-то думал. Мысленно он проклинал недавнего соседа, который знал о том, куда направляется поезд, и, вероятно, был причастен к тому, что сейчас происходило с Захаровым. Жаль, что его в поезде не было, ведь иначе Владимир заставил бы его жестоко заплатить за содеянное.

Впоследствии он частенько мысленно переигрывал диалог с незнакомцем, воображая, как все могло сложиться иначе, но каждый раз выходил из транса во все том же вагоне, что вопреки здравому смыслу мчался в бесконечность.

Проходили недели и --">