Юрий Владимирович Давыдов - Плау винд, или Приключения лейтенантов

мечта, неотвязная, как бред, как лихорадка, томила их души: найти короткий путь к лучезарной Индии, к душным и влажным островам пряностей, к узорчатому прибою, бьющему в берега Китая.

Дорогой вокруг Африки и далее – Индийским океаном, по зеленым и длинным его валам, – владели удачливые мореходы с Пиренейского полуострова. Порукой в том были и корабельные флаги с изображением крепостной стены и пяти рыцарских щитов, и пушечные жерла, похожие на люки в бездну, и жилистые воины, не знающие пощады, и торжественно-гулкие католические мессы. Дорога вокруг Африки и далее – Индийским океаном была занята.

Оставался британцам мрак и ужас Севера, гнездилища злых духов. Там, за бурной гибельной далью, мерещились королям и королевам, лордам и купцам увесистые, как ядра, слитки «благородного» металла; гладкие, как голени красавицы, слоновьи бивни; жгучие, как ослепительный блеск, зерна перца. Эй, кто охотник попытать счастье? Есть ли храбрецы в портовых харчевнях старой Англии? Ни бога ни черта не страшатся голодранцы и молчаливые кормчие, позабывшие, что такое улыбка. И вот уж валкие смоленые суда покидают туманную родину, белые скалы ее.

Многие исчезали без вести, как дымчатые облака. Иные возвращались. Над их путевыми записями морщили лбы картографы, строгие и важные, как алхимики. Когорта капитанов, навигаторов, штурманов: Джон Девис, Генри Гудзон, Вильям Баффин… Десятилетия слагались в века, надежды сменялись разочарованием. Но вновь трясли мошной купцы и лорды, вновь парламент сулил награды, и сургуч королевской печати вновь отягощал инструкции капитанов. В XVIII веке даже самые пылкие поняли: не легок, не короток Северо-западный путь, не обещает он солидных выгод в торговле с Китаем и Индией, нет, не обещает. И все же он нужен, очень нужен тем, кто утвердится в просторах Канады…

Если бы мановением волшебного жезла явились они сюда, в эту залу, за окнами которой летучая метельная мгла, если б они явились, искатели великого пути, то был бы среди них и тот, в ком воплотился мореходный гений английской нации, – капитан Джеймс Кук. Его корабли были некогда у берегов Аляски. Не из Атлантики, а из Тихого океана толкнулся к воротам Северо-западного пути капитан Кук. Увы, даже ему не суждено было отворить те ворота – полярный Нептун отпугнул упрямца…

Играет, пышет жаром камин из темно-розового орлеца, тени колышутся на бронзовой решетке. Есть о чем поразмыслить графу Румянцеву и капитану Крузенштерну: великая загадка, «оставленная Европою, яко неразрешимая».

Львы бодрствовали. Было светло и тихо, как бывает в Петербурге майскими вечерами. Фонарь в сенях не горел, и когда швейцар отворял высокие двери, на львиных мордах сохранялось выражение хмурой грусти.

В один из тех вечеров матрос-денщик принес пакет, адресованный его сиятельству. В пакете была записка на двух больших листах. Граф прочел строки, выведенные аккуратной рукой военного писаря:

При сем имею честь представить Вашему высокопревосходительству смету издержек предполагаемой экспедиции. Не могу скрыть от Вашего превосходительства, что хотя 50 000 рублей за корабль Вам, конечно, покажется много, но весьма сомнительно, чтобы можно купить оный дешевле, ежели будет снаряжен для дальнего вояжа.

Жалованье полагаю командиру 2000, а лейтенанту 1000 рублей, что составляет не более того, чем пользуются офицеры на военных кораблях в чужих краях, получая жалованье свое серебром; но н е д е н ь г и, а с л а в а может служить побуждением участвовать в таком знаменитом вояже…

Далее был перечень расходов.

Николай Петрович сложил листки и спрятал в ближний ящик затейливого бюро.

Однако месяцы минули, прежде чем автор записки пожаловал к Николаю Петровичу. На сей раз с рукописью, обряженной в твердый переплет: «Начертание путешествия для открытий, сочиненное флота капитаном Крузенштерном».

Итак? Итак, будущая экспедиция предпримет «покушение к отысканию» начала Северо-западного прохода. Для этого надобно совершить огромное плавание от стен Кронштадта через три океана до скал Аляски.

Иван Федорович взял аспидную доску и грифель: худо, совсем худо стал слышать Николай Петрович. Приходится наскоро, обрывая фразы, чиркать грифелем по доске…

План составлен, расходы определены. Кого избрать исполнителем? И Крузенштерн называет лейтенанта Коцебу.

Очень способный. Нет, нельзя нынче пригласить: в Архангельске. В службе --">