Пьер Алексис де Понсон дю Террайль - Капитан Мак

поскольку я славно отужинал, проделал длинный путь и устал, пойду-ка я спать. Где моя комната, девочка?

Перинетта вынула свечку из медного подсвечника.

— Идемте, капитан, — сказала она, — и я ручаюсь, что вы будете спать лучше, чем король.

— Ну, это несложно, — ответил, смеясь, капитан, — у меня забот поменьше, чем у него.

И вслед за Перинеттой, гибкой и ловкой, он поднялся по лестнице.

— Вот сюда, — сказала она, толкая дверь. — Посмотрите, какая постель. Простыни белые и пахнут свежестью, перина набита гусиным пухом, стены только что побелены, и комнатка вся чистенькая, как спальня новобрачной.

— И ты хороша, как роза, — сказал капитан и поцеловал ее еще раз.

Перинетта сочла нужным слегка вздохнуть.

— Я знаю, что я хорошенькая, — сказала она, — но это еще не приданое.

— Как, девочка, ты хочешь выйти замуж?

— Ну, конечно, прекрасный мой господин, — ответила она, — не надо плохо думать обо мне, потому что я смеюсь и позволяю себя поцеловать такому красивому человеку, как вы. Я порядочная девушка, и…

Тут она покраснела и умолкла.

— Но у тебя хоть ухажер-то есть?

— Да, был, но его сгубило честолюбие, — вздохнула Перинетта.

— Так расскажи мне об этом, малышка, — сказал капитан, усаживаясь в изножии постели.

— Я любила доброго большого парня, на редкость работящего, — продолжала Перинетта, — но он захотел стать хозяином, — и пожалуйте вам — больше обо мне и не думает.

— Кажется мне, что ты говоришь о своем хозяине?

— Именно о нем. Сегодня утром, — опять вздохнула Перинетта, — у меня было появилась надежда, потому что невезение делает людей смиренными…

— Это ты правильно заметила.

— Но вы ему придали мужества… Вы же сказали ему, что сюда понаедет много народу… короли… принцы к нему будто приедут. И еще Бог его знает кто, и — прости прощай!

— И прости прощай, — подхватил капитан, поднимая за подбородок голову служанки, — он теперь и думать о тебе не захочет?

— Увы!

— Ну так вот, успокойся, малютка. Если я захочу, он полюбит тебя.

— Это в самом деле правда?

— И женится на тебе… я тебе обещаю.

— Ох, коли это сбудется, я от всего сердца вас расцелую!

— Эге! — ответил капитан. — Охотно тебе это разрешу! Только я засыпаю на ходу. Доброй ночи, девочка, и спи спокойно.

Но Перинетта не ушла. Она подошла к капитану поближе и сочувственно посмотрела на него.

— Ты еще что-то хочешь сказать? — спросил капитан.

— Вот я вижу вас первый раз, а мне кажется, я всегда вас знала.

— Да неужто? — произнес Мак.

— И, ей-богу, как подумаю, что у вас — ни родных, ни друзей, быть может, мне так больно становится.

— Бедная девочка!

— Так вы никогда не видели своей матери?

— Никогда.

— И у вас от нее ничего нет?

— Честное слово, ты, малышка, так трогательно говоришь со мной, — сказал взволнованно Мак, — что я буду с тобой откровенен. Я всегда носил на шее этот медальон с портретом. Откуда он у меня, я и сам не знаю, да и кто изображен на этом портрете — моя мать или нет, не знаю тоже.

И Мак расстегнул камзол и показал Перинетте маленький медальон в золотом ободке, на котором была изображена молодая красивая женщина. Он поднес портрет к губам, а потом неожиданно резко сказал девушке:

— А теперь убирайся. Не люблю об этом говорить.

Он запечатлел на портрете почтительный поцелуй и, не раздеваясь, бросился на постель.

А Перинетта тихонько вышла и затворила за собой дверь.

Глава 2. Капитан Мак первый раз обнажает шпагу

Мэтр Сидуан все это время провел на кухне. Перинетта застала его сидящим в глубокой задумчивости; он держал в руках обрывок веревки, которую ему дал капитан; он по-видимому, верил, что это и в самом деле веревка повешенного.

— Как, — смеясь, спросила служанка, — вы в это верите, хозяин?

— Конечно, верю, — ответил бедный трактирщик.

— И вы думаете, к вам придет удача?

— Безусловно придет! Разве у нас теперь не остановился один путешественник?

— Да, но нынче вечером второго, видно, уже не будет. Запирайте дверь, хозяин, и пойдем спать.

— Ба! Кто знает?! — произнес Сидуан, целуя заветную веревку.

— Покойной ночи! — сказала Перинетта. — Вольно вам не спать; разве вы мне не желаете доброй ночи, я сама себе ее пожелаю.

— Доброй ночи, Перинетта.

Служанка уже подошла к лестнице, как вдруг в дверь снова трижды постучали.

Сидуан испустил --">