Александр Павлович Сытин - Мертвые всадники

(орфография и синтаксис оригинала сохранена – Владимир)

АЛЕКСАНДР СЫТИН

МЕРТВЫЕ ВСАДНИКИ

РАССКАЗЫ

ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА

1926г

Мертвые всадники

1

Командир конного туземного полка Митроненко лет двадцать прожил в Туркестане. Его лицо от солнца сперва было бронзовым, потом почернело и, наконец, выгорело. Кожа лица стала желтая и сухая, как старый кожаный переплет.

От яркого света и ветра с песком глаза привыкли щуриться и сделались узенькими. Резкие морщины легли сеткой на веки и скулы. Пыльные выцветшие усы и киргизский войлочный малахай на голове окончательно скрыли облик европейца. Многому научился Митроненко в этом крае. Двумя словами, сказанными с интонацией, свойственной ему одному, доводил он до исступления парламентера басмачей. Невозмутимо выслушивал проклятия и угрозы, запоминая и угадывая полезное. Старый лицемер, он был вежлив, как прирожденный азиат. Поэтому друзей умел приобретать так же легко, как врагов, и проводники никогда его не обманывали. Он перенял азиатскую манеру скрывать мысли, и лицо его, если было надо, застывало, как в судороге. Безразличную и тупую готовность пленника к смерти разгадывал он без ошибки. Никогда не убивая пленных, он умел прощать неожиданно, и потрясенный враг делался откровенным.

Однако же, никто не может знать Азию до конца, и для Митроненко пришли черные дни. Вот уже две недели, старый командир был беспомощен, как новичок, вчера приехавший в эту страну. Кругом творилась непонятная чертовщина. Полк, с которым он прошел огонь и воду, замкнулся, ушел в себя и стал жить отдельной жизнью. Два года прошли в крупных и мелких стычках. Главным оружием неприятеля было коварство, и солдаты привыкли полагаться на своего командира. Засады были на каждом переходе. Мирные переговоры противник затевал только для того, чтобы отравить кого-нибудь за обедом. После об'явления перемирия, если отряд проходил по дну ущелья, целые глыбы гранита валились сверху, хотя никого не было видно.

Полк научился отвечать внезапными нападениями на заре, ломая переходы по шестьдесят верст в ночь. Каждый сомнительный фунт груза без колебания выбрасывали на пыльную дорогу. Отстать от своих — смерть. Последней горстью сухого урюка делились солдаты с полковым командиром на остановках среди обледенелых скал. В долинах с ним всегда обсуждали домашние дела. Теперь внимание солдат было сильнее, чем раньше, но заботливость и услуги, знак боевой дружбы, сопровождались молчанием. Солдаты переглядывались, без слов понимая друг друга, а когда приближался командир, равнодушно смотрели прямо перед собой. У всех, за исключением единственного европейца Митроненко, появилось что-то новое и важное.

2

Взошла луна и ярко осветила мертвые сухие адыры. В черной тени, извиваясь по неглубоким ложбинам, рысью шли эскадроны Митроненко. Он все время проезжал по рядам и видел, что солдаты тревожны и нервничают. Последнюю неделю, во время ночных переходов, они чего-то боялись, но сегодня было особенно скверно. Еще засветло, обгоняя полк, услыхал он во втором эскадроне шопот.

—    Керимджан! — проговорил один рядовой другому, сдерживая коня, — я думаю, что сегодня они придут непременно. — Тот испуганно закивал головой.

—    Я сам жду их. За весь день я не съел ни одной горсти плова. Я думаю...

Но тут оба заметили Митроненко, и он так и не узнал, что думал Акбар-Али.

Ни лаской, ни угрозой не выжал он из них ни одного слова. Акбар-Али сделал бессмысленные глаза, а Керимджан совершенно не понимал, что хочет от него командир. Митроненко плюнул и поскакал вперед, так как надо было высылать охранение. Старый и умный солдат, Митроненко чувствовал, как над его полком нависает тупой, безотчетный страх. Люди оглядывались по сторонам, как будто чего-то ждали. Положение становилось опасным, так