Марина Аэзида - Хасинто. Книга 1

отдохнуть и поужинать. Должно быть, вы устали с дороги и проголодались.

— Я не голоден. И не устал.

— Хорошо. Ваша выдержка пригодится вам в походах. Но сейчас она не повод оставаться в конюшне, верно? О своем красавце не беспокойтесь. — Он кивнул на Валеросо. — Конюх отправился за другими лошадьми, но скоро вернется и обо всем позаботится.

Возразить было нечего да и не нужно. Хасинто взвалил на плечи вещевые мешки и первым вышел под поутихший дождь. До главной башни добирались в молчании, и это радовало: о чем говорить и как отвечать сеньору, если тот задаст вопрос, Хасинто все равно не знал.

К жилым помещениям вела узкая винтовая лестница — почти такая же, как в родном замке. Да и остальное не особенно отличалось. Все те же длинные коридоры. Пол, устеленный где соломой, а где свежей травой. Те же снующие у стен крысы и свисающие с потолка летучие мыши — разбегаются и разлетаются, стоит посветить факелом.

Де Лара — сам, вот странность! — привел его в маленькую, но вполне приличную комнату, опять же похожую на ту, где Хасинто жил до монастыря. А по сравнению с кельей, которую он делил с другими воспитанникоми, она вовсе выглядела хоромами. Одна стена была закрыта гобеленом с изображением рыцаря, повергающего язычника, возле нее стояла кровать, застеленная серым шерстяным одеялом, у изголовья висело огромное деревянное распятие. Рядом с жаровней у противоположной стены темнела широкая длинная скамья, прикрытая бурой овчиной. К мутному окну жались подставка для чтения и узкий столик, на котором лежали часослов и еще одна книга: обитая зеленым шелком, с изображением дамы и рыцаря.

Овидий «Наука любви».

О, это интересно! Неосознанным движением Хасинто дотронулся до прохладного гладкого переплета, затем провел пальцами по тисненому на обложке рисунку. От этого занятия отвлек сеньор. Он подошел к столу и взял именно эту книгу. Раскрыв ее на середине, нахмурился и пробормотал:

— Вижу, она вас заинтересовала…

Хасинто сжался в ожидании упрека или насмешки. Вдруг дону не понравилось, что он первым делом не к Библии прикоснулся. Или, может, он считает, что прежде чем читать о любви, нужно сначала стать рыцарем, а рукопись сюда положил, чтобы его проверить.

— Я принес их сюда, — сказал сеньор, — ибо слышал от вашей матушки, что вы читать способны. Это… почти восхищает. И как вы разбираетесь в этих… червячках?

— В монастыре научили, — ответил Хасинто и тут заметил, что дон Иньиго держит книгу вверх ногами.

Из груди едва не вырвался вздох облегчения, а Иньиго Рамирес показался чуть менее ненавистным, чем прежде. Вроде все должно было случиться наоборот: неприязнь дополнилась бы осознанием, что хоть в чем-то он лучше сеньора. Но ничего такого не произошло. Неужели он падок на лесть, и его подкупили слова о восхищении?

— Если вы уже осмотрели комнату, — снова заговорил де Лара, — то переоденьтесь в сухое. Я жду вас в пиршественной зале. Гильермо покажет, где она. Только не задерживайтесь.

Он развернулся и ушел, неслышно закрыв за собой дверь. Хасинто же застыл в недоумении. Почему де Лара не отправил его поесть на кухню, а пригласил разделить ужин с ним? Хочет получше изучить соперника? Похоже на то…

Хасинто бросился к кожаному вещевому мешку: раз сеньор сказал не задерживаться, то он не станет. Пусть дон Иньиго видит: его оруженосец не капризная дева, часами выбирающая наряд.

Он быстро сменил камизу, брэ, чулки — и тут задумался, не в силах выбрать, что надеть еще. Длинное, почти до щиколоток блио из пурпурного шелка, у горловины украшенное гранатами и тесьмой, излишне пышное. В такое наряжаются на празднества, торжества. Чего доброго сеньор подумает, будто Хасинто хочет произвести впечатление.

Зеленая котта, наоборот, чересчур невзрачна. Да еще и подол молью побит: Хасинто позабыл сказать старой Бените, чтобы залатала. А вдруг к ужину выйдет Марита? Нельзя показаться перед ней небрежно одетым. Взгляд дамы всегда заметит и дырочку на подоле, и то, что шерсть старая.

Может, подойдет синее блио? Из тонкой верблюжьей шерсти, отделанное шелком и неброской вышивкой. Скромное, но добротное. Такое и подобает идальго, явившемуся к дому сеньора.

Хасинто схватил платье, потеребил в руках, все еще сомневаясь, и, наконец, надел. Стряхнул несколько волосков, прицепившихся к ткани — пусть черное на синем почти незаметно, но все-таки лучше, если их не будет. Теперь осталось --">