Пиит Опилкин - Либерал

А на душе опять не то.

Вольтер порядком надоел.

Он с Дядей явно не у дел.

А Барин палит сгоряча,

Снимает шубу со плеча:

“– Бери, француз! Тебе подарок.”

А дальше, лучше без ремарок…

Коты за окнами орали,

Когда на Крюковом канале

Очнулся барин. Без часов.

Всё раздарил за будь здоров!

В одном исподнем потащился

И на Английском очутился.

К Никольскому направил взгляд.

На том кресты огнём горят.

Тут нищий перед ним – калека,

Слепой с рождения до века:

“ – Дай денег, милый, помоги.”

“ – А где они… мои рубли?”

Не смог. Креститься тут же стал.

С калекой сел и зарыдал.

––

I часть "Милый друг" 1770 год. Тайны Старого Фрица

Задворки! Пруссия! Дыра!

Цикад до звона хор орёт.

Гнедой копытом искру бьёт.

Ночь. Крик встревоженной совы.

Да душный запах от травы.

Невдалеке видна во мгле

Стена с зубцами на скале.

Сюда фортуна привела.

Я прыгнул на земь из седла.

Камней громоздких складный ряд.

Навстречу выступил солдат:

“ – Вольтер, мой милый друг, изволь.”

“ – Великий Фридрих! Мой Король!”

Хотел отдать ему поклон.

Но жестом не дозволил Он:

“ – Пожалуй в замок родовой.

Лишь здесь могу быть сам собой.”

Мы перешли за мост, за ров:

“ – С тобою будем без чинов.

Зови, как равный – старый Фриц.”

Под башней с язвами бойниц

Из ниши факел подобрал

И, подсветив, повлёк на вал.

До крепости. И в коридор.

Искра затлела. Мушкетер

Приник, прицелился. Хлопок!

Дым аж под самый потолок!

И загремела канонада.

Который день уже осада.

Бой за воротами кипит.

Знамена плещут, горн трубит!

Я растерялся, сделал шаг.

Виденье сгинуло во мрак,

В пучину бесконечных лет.

Мушкет прижав, белел скелет.

Скользил по галерее свет.

“ – Скажи мне. Правда, Бога нет?”

“ – Сир, нет Его! Но сей обман,

Полезен для царей и стран.

Коль челядь мелкая прознает,

Ножи достанет, покромсает.

Нас спящих слуги станут резать.

Нельзя народу это ведать.

И Женам то излишне знать.

Зачем же космосом пугать?”

“ – Всё верно” – молвил Старый Фриц.

Подвалом ветхим, вдоль темниц -

Вглубь. Лестницею винтовой,

Касаясь свода головой.

Ступенями наверх поднялись.

Там цефеиды излучались,

Мерцали млечные огни.

“ – Где Ваша свита?” – “ Мы одни.”

На ухо тихо прошептал:

“ – Двух полковых флейтистов взял.

Умеют делать тру-ля-ля

На нижней дудке Короля.

Тебе довериться решил…”

Я молча следом поспешил.

Он отпер залу без окон.

Рядами банки с трёх сторон.

Дощатый стол, такой же стул.

Мне Фридрих на него кивнул.

Присел. Ослушаться не смел.

Что было в склянках разглядел.

Уродцы в спирт погружены.

Черты стеклом искажены.

“ – Мой старый Фриц… Я поражён!”

Над тумбою склонился Он:

“ – На днях известье поутру

Случайно про мою сестру.

В Руси, которая теперь.”

Тут Фриц толкнул за тумбой дверь

И банку с органом достал.

К свече придвинул, подозвал:

“ – Вот сердце мужа той Зазнобы.

К Ней лично не питаю злобы.

Убийца мне его продал.

Я уяснил такой финал.

Не быть гомункулу Царём!

Смотри. Оно стучало в нём.

Принц сердце карлика носил,

И этим подданных бесил.

Примкни к устройству Левенгука.”

“ – У глаза резво вьется штука!”

“ – Антерозоид пред трубой.

Я был благословлён судьбой,

Увидел, сбросил живчик кожу!

В нём страха нет, его умножу.

Под кожей обличился Зверь.”

“– Я понимаю Вас теперь.

Способны наплодить солдат,

Врагам из замка ставя мат.”

Король метнулся со слезами

На покрывало с черепами.

Под покрывалом крышка гроба.

Взрыдала царская особа:

“– Со мной отец – Король солдат.

Для чужеродных – Супостат.

Родная кровь – судьбы урок!

Он был ко мне всегда жесток.

О юность… Поиски. Мечтал…

Я – несомненный либерал.

Вкусил свободы аромат

От корня греческих услад

С высоким статным лейтенантом.

Он был красавцем и талантом.

И с ним бежал через Ла-Манш.

Настиг отец, суров реванш.

Блондинчик-друг, любовник мой

За то расстался с головой.

Отец дерзнул двоих казнить.

Но Королей не мог дразнить.

Европы разразился гнев.

Перед Волками дрогнул Лев.

Кронпринцу это жизнь спасло.

Я не храню к Вильгельму зло.